XX век Лины Прокофьевой

Поленово, 13 июля 1935 года

«Дрг Пташка,

Извини, пожалуйста, что долго не писал: здесь дни бегут так равномерно, что не замечаешь, сколько их проскочило. Получил твою телеграмму и письма от 29 июня и 7 июля. Хотел бы тебе посоветовать относительно волнующих тебя решений, но как? Носовую операцию ты, мне кажется, сама должна решить где делать: в Париже или Москве. Единственная поправка: я думаю, в августе в Москве специалисты будут. Это ведь не Париж, где в августе город пустеет(…) Что касается Поленова, то это, конечно, замечательный уголок. Баню вычистили, выбелили, отмеблировали, балкон застеклили[68] Для работы условия идеальные: тишина и спокойствие абсолютные, а если хочется общества, то в трёхстах шагах можно найти толпы. Но есть и „но“, которое ты ощутишь острее, чем я. Во-первых, кормят совсем не так хорошо, как я думал, то есть ровно ничего общего с тем, как нас угощали тогда, что впрочем и не мудрено, так как никаких „превосходных продуктов“ не хватит, чтобы накормить всю эту ораву… (следует детальное описание меню всех четырёх трапез.) Как всюду в России, мало зелени и овощей. Зато продаётся много лесной земляники … и мне приносят из деревни по литру очень хорошего молока. Во-вторых, та всеобщая гувернантка, которую так хвалили, не приехала в этом году; детей много, но общего управления над ними нет. Я говорил с Поленовыми: бабушка по-прежнему готова заботиться о наших сыновьях, наблюдать за ними, гулять и заниматься с ними по-русски, а во время отъездов мы сможем сдать их ей на хранение. Сентябрь или во всяком случае 1-ю половину его я хочу провести здесь. Поленовская же бабушка может взять их на октябрь, если мы не найдём чего-либо лучшего. (сноска: некоторые семьи приехали сюда со своими нянями, большей частью простыми женщинами.) Аккомпаниаторов здесь живёт два и кажется они склонны заниматься с тобой в августе. Слышать тебя никто не будет: баня в стороне и прохожих мимо неё почти нет – изредка крестьяне из соседней деревни. Время я провожу так: встаю в 7.30… и иду купаться в Оку… (подробное описание дня: купание, чай, теннис или волейбол, с десяти до двух – работа, обед, послеобеденный сон. В половине пятого снова теннис или волейбол, а потом полтора часа занятий. Ужин. Шахматы или дописывание неоконченного днём, гуляние, костёр). Как-то на лугу мы устроили игру в горелки, но наши балетные так бегают, что у меня потом два дня болели ноги. Из людей знакомых или известных здесь: Мутных[69], вдова и дочь Собинова, Месерер с женой – кинематографической артисткой, Лепешинская, Шостакович, бас Рейзен… Мои занятия идут успешным темпом, и я скоро расчитываю закончить Второй акт; притом в Третьем и Четвёртом тоже порядочно сделано. Марш для спартакиады написал, также серию пьес для детей…

(несколько приписок: „Очень интересный был твой перелёт с заездом в Амстердам; жаль, что детишки не увидели тебя выходящей из аэроплана.“ „Лето пока прохладное, перепадают дожди. На днях я должен был прервать купание и попросил второе одеяло“. „Сейчас я говорил с Малиновской о наших колебаниях, привозить ли детей. Она очень хвалила Поленовых и советовала привозить; говорила, есть шанс, что общая гувернантка всё-таки будет. Крепко тебя целую, поцелуй Мэмэ и детей; тронут был письмом Святослава, на днях напишу ему. Как жаль, что все нужные тебе люди разъехались из Парижа! Надеюсь, что ты теперь чувствуешь себя крепче“).

Твой С.»