XX век Лины Прокофьевой

«Очень интересуюсь, как у тебя всё – аккомпаниатор, занятия. Про твои ангажементы и про пропуск во все театры я тут рассказываю. … С детьми ехать было приятно, они не шалили и ко всему относились с интересом, но под конец чуть-чуть утомили. Крепко и нежно обнимаю тебя и целую.

Серёжа.»

Париж, 6 ноября 1935 года

«Дрг Пташка,

Три утра подряд поджидал твоего телефона – и вдруг, как раз когда надо многое сказать, такое плохое и короткое соединение! … Посоветоваться надо было по вопросам документов и квартиры, приездов, отъезда – в феврале? Просит Пташку не огорчаться из-за материальных потерь, связанных с требованиями хозяина оплатить отопление – „не стоит того“. Директор школы Святослава был мил, уговаривал отдать и Bebin à n'importe quelles conditions[71], так как у него в 9-м классе всего один мальчик. Пока Bebin ходит к Рубак, а если сюда, то можно ли его отпускать со Святославом? (Он должен будет ждать утром полчаса и вечером три четверти часа, так как Святослав начинает раньше и кончает позже). Про latin директор сказал, что этот год он пусть всё-таки учит, это хорошая гимнастика, а если немецкий, то можно начать с будущего года. Мэмэ немного лучше, но всё же она ходит потихоньку… Дети хорошо, Bebin немного бледненький, отметки у Святослава довольно хорошие, пропущенный месяц он скоро догонит. Количество учеников в его школе сильно уменьшилось. Его приятель (помнишь, его отец – директор автомобильной фабрики) остался на второй год.

Ну, миньк, крепко-крепко Вас в обе щёчки… Надеюсь, что аккомпаниатор и голос наладились и всё пройдёт блестяще. Я уеду вероятно 16-го; список адресов, куда мне писать или телеграфировать, пришлю. Жду твоих телефонов 9-го и 14-го (10-го не звони, я могу отсутствовать). Крепко обнимаю ещё раз,

С.»