XX век ВВС. Война авиаконструкторов

По данным некоторых исследователей, 8 июля Воронежский фронт потерял 343 танка и САУ, немцы полагают, что 84 машины были уничтожены авиацией. Наверняка это завышенная оценка, но утверждать, что противотанковые эскадрильи Люфтваффе ничего не добились просто потому, что не могли ничего добиться, было бы просто глупо. В отчете штаба 1-й Танковой Армии отмечается отлично налаженное взаимодействие немецкой авиации и танков:

«Отмечено быстрое появление бомбардировочной авиации противника там, где танки наталкивались на крепкий, организованный огонь нашей обороны, что заставило предполагать расположение представителей авиасоединений с радиостанциями недалеко за боевыми порядками немецких танков или непосредственно в них, откуда они и вызывали самолеты прямо с аэродромов.

Когда бои 9 июля достигли высшего напряжения, на направлении главного удара вдоль шоссе Белгород — Обоянь авиация противника действовала в течение пяти часов. В это время беспрерывно чередовались группы по 50–60 самолетов. Они бомбили боевые порядки наших частей, нанося большой урон в технике и живой силе. Так, из 13 КВ 203-го тп, занимавшего оборону, восемь танков были выведены из строя прямыми попаданиями авиабомб еще до ввода полка в бой».

Наверное, точно так же справедливо следует рассмотреть и вопрос применения ПТАБов. А то когда читаешь лихие пассажи части историков, то приходится мучительно соображать: а с кем же сражались наши танкисты, так как летчики ту же самую дивизию «Гросс Дойчланд» уничтожили еще на подходе к полю боя, да еще два раза подряд, если верить заявленному количеству сожженных танков?

Были ПТАБы эффективным оружием или нет? Наверное, ответ следует сформулировать так: да, были, но остановить немцев они не сумели, как не сумели остановить наших танкистов немецкие самолеты. Под воздействием налетов штурмовиков немцы были вынуждены перестать использовать сосредоточенные боевые порядки при передвижениях, в состав танковых колонн начали обязательно включать самоходные ЗАУ, им пришлось уделять повышенное внимание маскировке моторизованных колонн. Также не приходится спорить, что от ПТАБов сгорело большое количество немецкой техники, прежде всего различных специальных небронированных машин. Наверное, именно этим объясняются донесения летчиков о сотнях горящих танков, хотя на самом деле их было значительно меньше.

Полигонные испытания показали, что Ил-2, сбрасывая ПТАБы с высоты 75–100 м, поражает практически все танки в полосе шириной до 15 м и длиной около 70 м. При попадании в цель кумулятивная бомба прожигала броню до 70 мм, что было достаточно для выведения из строя любого типа гитлеровского танка. Но это полигонные испытания, которые резко отличаются от реального боя. Такая бомба могла нанести танку тяжелые повреждения, после которых его уже нельзя будет восстановить, но случаи взрыва после попадания в бензобаки или детонации боекомплекта были крайне редки. А если вы услышите, что бомба, попав в танк, вызывает отжиг брони, превращая ее в кровельное железо, не спорьте, а просто улыбнитесь.

Главное же — ни в каких немецких документах не отражена массовая гибель танков под атаками советских штурмовиков. Более того, изучение разбитой и захваченной неприятельской техники не подтверждает информации о высокой эффективности ПТАБов. Так, М. Коломиец, ссылаясь на материалы Научно-испытательного полигона ГАБТУ КА, которое обследовало 31 «пантеру», потерянную немцами в районе шоссе Белгород — Обоянь, сделал вывод: только одна бронированная машина погибла после прямого попадания фугасной авиабомбы ФАБ-100. На остальных танках не удалось обнаружить пробоины в верхней части корпуса или башни. Показания пленных подтверждали, что после налета штурмовиков немцы теряли несколько танков, но именно несколько. Ни о каких сотнях речь не шла. В общем, ПТАБы помогали уничтожать немецкие танки, но панацеей не стали и не могли стать.

К тому же это новое и сырое оружие имело ряд недостатков, впрочем, как и немецкие противотанковые самолеты. Не была отработана и тактика действий штурмовиков. Сначала оптимальными высотами сброса бомб считались 500–600 м, что позволило снизить опасность огня малокалиберной зенитной артиллерии. Но в ходе боевых действий стало ясно, что наилучшие результаты получались при атаке целей с небольшого пикирования с высот до 100 м. Если помните, Рудель летал (или говорил, что летал?) на высотах всего 10–15 м. Кстати, это очень хорошо показывает степень насыщенности советских и немецких танковых частей зенитными установками. Если же «илы» поднимались на 400 м, то рассеивание оказывалось слишком велико. Для повышения меткости было очень важно, чтобы перед атакой штурмовики шли «свободным строем», когда каждый летчик мог самостоятельно выбирать объект для атаки и прицеливаться. В общем, требовалось соблюсти слишком много условий, чтобы повысить эффективность ПТАБов, поэтому, как и немецкие авиационные пушки, их следует считать оружием ограниченной боевой ценности.