XXI век не той эры

Очень удачно это желание чёрного трибуна наложилось на недавние размышления на тему смены рода деятельности. Ему действительно было уже скучно просто воевать, и даже события на Ирие никак не изменили этого отношения. Нет, он ни в коем случае не боялся умереть, и желание перемен не было продиктовано желанием выжить: Ульвар не был бы собой, если бы хоть на мгновение перспектива собственной смерти заставила его задуматься хоть о чём-то. Он не желал умирать, но на смерть всегда шёл спокойно.

Главное, эта вылазка не сумела его развлечь. Слишком всё было… понятно. Просто. Ожидаемо. Не было того отчаянного восторга непредсказуемой игры со смертью; был только точный расчёт и анализ ситуации. Встреча с риярами скорее утвердила мужчину во мнении о необходимости изменений в собственной жизни, нежели позволила почувствовать к ней вкус.

Нет, сейчас его гораздо больше развлекала девочка из прошлого. Чем не повод наконец поменять работу? Так что решение для себя Ульвар принял быстро. А дальше… дальше надо было дождаться, пока организм, подстёгнутый всеми доступными лекарственными средствами, восстановится.

Такой, выздоравливающий и мающийся от безделья, Ульвар был не один. Обычно пустынный медицинский блок сейчас был заполнен почти под завязку: защитники Ирия сопротивлялись отчаянно.

«Гамаюн» понёс большие потери. И личного состава, и кораблей; примерно треть от общего числа, включая один разобранный на молекулы броненосец. Поэтому и происходила сейчас массовая передислокация военных частей, подставлять под возможный контрудар потрёпанный «Гамаюн» никто не собирался. Сначала надо было подлатать пробоины, доукомплектовать экипажи, ввести в эксплуатацию новые корабли и добавить к рядам бойцов свежего мяса. Проще говоря, второй легион уползал зализывать раны, а остальные меняли сектора патрулирования, чтобы прикрыть и его, и все остальные наиболее уязвимые точки.

Собственно, именно эта рокировка и позволила Ульвару незамедлительно воплотить своё решение в жизнь. А возражать бы ему никто не стал; даже не потому, что его боялись. Просто его выслуга лет уже превысила все возможные и не очень пределы, а обвинить этого человека в трусости никому не пришло бы в голову.

И легат легиона хоть и поворчал на тему «каких людей теряем!» и «и кого мне на твоё место поставят?», но приказ подписал, и даже скрепя сердце разрешил взять один из истребителей. В свете последствий битвы за Ирий, одним истребителем больше, одним меньше — погоды не делало.

Сборы много времени не заняли. Ульвар не был пленником, заключённым или подозрительным объектом исследования, но личных вещей у него было не намного больше, чем у Ольги. Форма да гантели — всё имущество. Книгами в этом мире уже много лет никто не пользовался, для этого у каждого была кацалиоцли, каких-то особых увлечений у мужчины не было, нежных привязанностей и склонности заполнять окружающее пространство памятными вещами — тоже. Последнее, между прочим, к счастью; чаще всего памятными вещами для сына Тора становились воинские трофеи уровня древних племён. Как то отрезанные или оторванные части тел, осколки обшивки кораблей и какие-нибудь трудно поддающиеся идентификации фрагменты с поверхности захваченных планет.

Забрать из исследовательского блока Ольгу было тем более несложно. Сложнее было сделать это быстро и не отвлекаясь на всяческие приятные мелочи. В итоге получилось, но только отчасти.

А для «приятных мелочей» нужно было только немного подождать.

Ульвар сказал женщине правду: её присутствие действительно будило в нём совершенно определённые желания. Сложно сказать, виной тому была загадочная «предопределённость», или банальные годы воздержания, но сын Тора в любом случае не собирался себя ограничивать. Ольга вызывала к жизни почти забытые ощущения, забавляла и — странно — совсем не раздражала. Даже её робкая и неубедительная попытка сопротивления доставила совершенно непонятное удовольствие.

А ещё ему очень нравилось за ней наблюдать вот в такие моменты. Как от прерывистого дыхания часто вздымается красивая полная грудь; как женщина нервно кусает губы, будто пытаясь таким образом сдержать рвущиеся с них тихие стоны удовольствия. Как отчаянно цепляется тонкими пальчиками за его плечи, запрокидывая голову, и яркие, почти оранжевые волосы волной рассыпаются по алебастровой коже.

А уж как приятно было прижать к себе гибкое стройное тело, слиться в древнем как сама жизнь ритме, ловить губами тихие стоны, всхлипы и невнятный шёпот… В такие момент Ольга совершенно переставала себя контролировать, и было неожиданно приятно осознавать, что причина тому — он.

Впрочем, всё это было хорошо знакомо, просто прочно забыто. За что-то же любили в давние довоенные времена женщины красивого юного полубога! Определённо, не только за внешние данные; любовником он был великолепным. Ново было только одно: желание объяснить свои поступки и ответить на некоторые вопросы.