Читаем Yeltsin полностью

Nikolai Yeltsin’s older brother, Ivan, was already in Berezniki, having been sent to involuntary labor there in 1935 for “subverting” grain procurement in Butka (he could not meet his quota despite selling all he had to make up the difference); he checked in with the NKVD but was not in lockup. Before 1936 was out, Nikolai and Ivan’s bereaved mother, Anna, had come to be with Ivan after burying her husband at Nadezhdinsk. Dmitrii and Andrian Yeltsin were soon to join them from Butka and Dmitrov. Nikolai got work in 1937 at Sevuraltyazhstroi, the North Urals Heavy Industry Construction Trust, and was assigned to the potash combine project. As an ex-convict, he would be banned until the mid-1950s from residing in Perm, Sverdlovsk, and the USSR’s principal cities and from membership in the Communist Party. Within those limits, he and his family lived a humdrum Soviet life unmolested. Only on July 15, 1989, was he to be exonerated of the 1934 charges, twelve years after his death, by a Gorbachevera commission.69


Boris Yeltsin’s reaction to this palimpsest of misery is more important to his development than the raw facts are. Until the glasnost’ of the 1980s, censorship and political conformism bottled up many neuralgic truths about the Soviet past. The removal of restraints on the exterior did not do away with restraints on the interior. Klavdiya Yeltsina, replying to Andrei Goryun at the highwater mark of revelations about Soviet history, clammed up about the detention of her husband and their sojourn in Kazan. More astounding, she did not mention her parents’ loss or their stolen decade at Nadezhdinsk/ Serov. The years may have dulled an old woman’s memory; it is hard to believe that she did not remember the plight of, and her separation from, her mother and father. Boris Yeltsin cannot be blamed a half-century later for mistaking his age upon the jailing of his father for six rather than three. But a person could not as easily forget that the parent’s sentence, and time out of the nest, was measured in years and not in months. Yeltsin did not say anything about Kazan in Confession on an Assigned Theme; in autobiographical forms dating from the 1960s and 1970s, stored in the Communist Party archive, he had listed it as a place of residence.70 Later, in the second volume of his memoirs, Notes of a President, and in visits to the city in the 1990s and in retirement, he was to recount having lived there.71 He had only fuzzy memories of Ignatii Yekimovich, although he did know Anna Dmitriyevna, who died in Berezniki when he was ten. Whatever he retained about his paternal grandparents, he knew that his maternal grandparents had been uprooted from Basmanovo and Butka and languished in the penumbra of the Gulag until moving to Berezniki and into his parents’ house in 1945. Yeltsin skirted the subject in Confession even though the book was rushed into print in time for his campaign for a seat in the Russian parliament in 1990 and word of his family would have been electorally useful. He still shied away from making known his grandparents’ fate in Notes of a President, which went to press in post-Soviet 1994. (Volume three, Presidential Marathon, was all about the 1990s.) For him, as for his mother, recall was selective and not only blurred.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары