You love me anyway (SORORATE) (СИ)

— Знаешь, что хочу сказать, — Сара обернулась, — что порой близнецы чертовски похожи на Алфи. Та же хмурость, тот же цепкий взгляд, та же ухмылочка.

Облизнув губы, Сара приостановилась: — Лучше бы тактично промолчал.

Дарби улыбнулся: — Он интересуется ими — своими сыновьями.

Сара фыркнула, касаясь деревянного полога.

— Ты теперь в Лондоне будешь соседствовать с Соломонсом, с отцом твоих детей, и однажды этот отец может потребовать на них права.

Смех, неприятный и резкий, разрезал пространство спальни: — Ну, пусть сначала докажет, что он имеет к ним хоть какое-то отношение. Может, я отдалась какому-то матросу? Их ведь всегда хватало в нашем городе.

Почесав затылок, Дарби продолжил: — Мальчикам нужен отец, милая. Тем более, если он живёт в соседнем районе.

— Их отец мертв, папа. Их настоящий отец — Лука, который учил их есть с ложечки, сидеть на горшке и не падать, и даже мочиться. Да, папа, никто иной, как Лука учил их мочиться, как настоящие мужчины, стоя!

Сара проглотила воздух: — А теперь ты предлагаешь мне отдать их Алфи, когда у них вышли зубы, когда они не плачут днями и ночами, когда они не пачкают пелёнки каждые пятнадцать минут?

Дарби попытался её успокоить: — Я лишь хотел сказать, что они подросли и ему будет интересно узнать их. Алфи справлялся о своих сыновьях все эти годы, доченька.

— Интересны? Да, пожалуй, они будут ему интересны, потому что они умеют жевать, подтираться, чистить зубы и даже завязывать галстуки. А ещё они сообразительные и развитые, не так ли? И во всем здесь заслуга моего Луки.

Она взглянула на свои маленькие часики, показывая всем видом, что хочет прекратить разговор и удалиться, но Дарби был решителен.

— Знаю, ты обижена на Алфи, но мальчикам нужен папа. Кто, если не отец научит их постоять за себя? Кто, если не отец понатаскает, что нужно говорить девчонкам? Кто даст им мужское начало и мудрость? Ты — одинокая женщина?

Сара подкатила глаза: — О, папа, ради Бога! Всё, чему может научить их Алфи — это «шаломкать», «однакать» и ругаться матом на иврите! Может, ещё математике, гнать ром и крутить бизнес из ничего…

Сара задумалась. Какая-то польза в нем, возможно, действительно была.

— Дети потеряли одного папу, и им может быть приятно обрести нового, не так ли?

— Ладно. Мне нужно идти. Остальное проверишь сам. И убедись, чтобы к вечеру привезли всю заказанную мебель, хорошо?

Сара вышла из дома и мужчины переглянулись.

Дарби, почувствовав себя хозяином, ухмыльнулся: — Как насчет бокала виски, мистер Эванс?

— С удовольствием, мистер Сабини.

Сделав глоток, Дарби тут же провалился в воспоминание.

Этим утром он вошёл в небольшое заведение, именуемое «Гарцующий пони» и раньше оно принадлежало его зятю — Луке. Пройдя в сопровождении в маленький кабинет, Дарби издал стон, будто кто-то резко ударил его по хребту. «Ох уж эти превратности судьбы» — пронеслось в его голове, когда он увидел своего второго потенциального зятя — Алфи Соломонса, и осознал, что теперь, это заведение принадлежит ему.

Алфи встал с места и театрально вскинул руки: — Шал-о-м, Дарби! Шал-о-м, дружок! Как твои дела?

Дарби бросил презрительный взгляд на его сияющий стол, на свору документов и проскрипел, сцепив зубы.

— Алфи? — тень вопроса не затаилась, как и удивление от местонахождения еврея в этом местечке, — Доброе утро.

Соломонс мог подождать. Он уже много раз играл в эту игру раньше, угрожающе приближаясь к Сабини.

— Ага, доброе.

— Может выпьем для начала? — спросил Дарби и Алфи сразу же понял, что любая сделка, какую он не предложит, состоится.

Алфи подошел к маленькой полке, схватил два бокала и небрежно плеснул в них темного рома. Протянул пойло старому другу и уставился на него.

Дарби поднес бокал к губам и сделал осторожный глоток. Алфи поймал его незатейливый взгляд.

— Я не пью, приятель. От слова совсем уже шестой год, как и не торгую ромом. Не то, чтобы это не прибыльно… Скорее, непростительное моё прошлое и любовь к женщине обесценивают как напиток, так и сам бизнес.

Дарби сделал еще глоток и Алфи отодвинулся от него, чувствуя поднимающийся в воздух фимиам разлитой некогда бочки, олицетворяющей его дешевизну и горькость.

— А ты, я слышал — пропал, так? Заведения сошли как вагоны с рельс, м? На что ты кормишь Ису и сына? Таскаешь им объедки из паба? К слову, малец твой со дна жрать не будет, от того не пропадет — воровская рука у него знатно намётана.

Дарби молчал и дергал веками.

— Я слыхал и о твоём горе. Зятёк твой скоропостижно скончался. Какое горе, Дарби. Бедная Сара, несчастная девочка, осталась с двумя детьми и папашей-обормотом. Что же с ней будет? Кто защитит её наивную душу, друг мой?

Дарби допил и поставил бокал на стол. — Не забывайся, жидёнок.

Хмыкнув злее, чем обычно, Алфи сказал: — У тебя теперь недостаточно авторитета, чтобы поправлять меня, мой милый, как и для того, чтобы уберечь свою дочь от несчастий, что так и будут цеплять её за задницу в Лондоне, правда?

Спустя какое-то время Сабини тихо сказал: — Правда.