You're All I Want (СИ)

Всю дорогу до дома мы с матерью шли молча, и я даже не представлял, какие мысли и вопросы крутились в ее голове. В моей голове, как и обычно, их было несколько десятков. Например, откуда она вообще знает, где живет Круспе? Ладно, с этим я разберусь позже. Все же я был слишком шокирован событиями последних нескольких часов, что просто не мог и слова из себя вымолвить, все вспоминая лицо Рихарда перед собой, его учащенное дыхание, когда он касался меня, и от этих слишком ярких и во всех смыслах горячих воспоминаний меня бросало в жар на уличном морозе и я уже не мог думать об этом, но позже все равно возвращался за шкатулкой воспоминаний в своем сознании и открывал ее снова и снова. Даже когда Рихард делал приятно мне, я все равно чувствовал себя невероятно уязвимым перед ним, и его властность не исчезла даже в этой ситуации, а, наоборот, приобрела все большие масштабы, потому что один лишь взгляд голубых глаз все еще вгонял меня в краску после всего, что между нами произошло. Все зашло слишком далеко, нет, дальше некуда. Так должно быть? Я должен возбуждаться от его прикосновений, поцелуев? Должен думать о нем в таком ключе? Должен ли я хотеть его?

Я могу потерять из-за этого свою семью, окружение, некоторых друзей. Почему я должен выбирать и жертвовать чем-то, если я чувствую себя таким счастливым рядом с ним? Мне очень жаль, что я не могу иногда забраться к нему в голову и узнать, что там творится и о чем он думает. Испытывает ли он ко мне то же самое? Или для него это просто реалистичная игра, которая разбавляет его учебные будни? Нет, я не могу думать о таком.

Может, все произошло правильно, и Шнайдер с Тиллем должны были тогда открыть ту дверь? Как и моя мать должна была?

***

Утром я кое-как взял всю волю в кулак и нашел в себе силы встать с кровати, которая казалась мягкой и теплой как никогда. Большее время от сборов в школу я стоял перед зеркалом в ванной и пытался привести себя в божеский вид с помощью ледяной воды. Когда я стал похож на более-менее выспавшегося человека, то уже собрался уходить на кухню, чтобы закрепить результат с помощью чашечки кофе, но мой взгляд зацепился за несколько алых пятен, которые теперь украшали шею на самом видном месте. Я чуть коснулся их и провёл рукой по шее, морщась, чувствуя тупую боль. Отлично. Все же шесть утра для пробуждения было слишком рано, но мне было все равно, поэтому я направился в школу пораньше. Лишь бы не встречаться с матерью или, чего хуже, отцом. Интересно, а она ему рассказала?

Все же было очень обидно узнать, что именно Тилль сказал моей матери, где я могу находится и как меня найти. Как только я зашел в школу на следующий день, Линдеманн буквально поймал меня у двери и попросил прощения, признаваясь в том, что это был он. Нет, я вполне понимаю, я, наверное, поступил бы так же, будь я на его месте, но он мог хотя бы позвонить. Теперь же мы обедали вместе и он рассказывал мне о чем-то интересном, судя по его блаженному выражению лица, но всеми мыслями я был слишком далеко.

— Наши классы объединили, — с воодушевлением произнес Тилль, ткнув меня в плечо указательным пальцем. — Сядем вместе?

— Я с Рихардом, — даже не задумавшись о смысле фразы, бросил я. Мы тихо сидели в столовой, и я пытался допить свой компот из сухофруктов, все хватаясь за обрывки обидных фраз матери в своем туманном еще с утра сознании.

— Ах, да, точно, — эта противная пошленькая улыбка затронула его губы, и я устало закатил глаза, поэтому Тилль немного умерил свой пыл, а его и без того всегда серьезное и сосредоточенное лицо теперь приобрело еще больше серьезности. — Ты чего убитый такой?

— Не спал всю ночь, — честно признался я. Я ведь так и не объяснил ему, что именно произошло, но он и не спрашивал, видимо, прекрасно понимая, что если я захочу чем-то поделиться с ним, то сделаю это без просьб и лишних разговоров.

— Что-то случилось? — осторожно все же поинтересовался он, но я лишь помотал головой в ответ. Как же мне хотелось ответить «Рихард случился», но я вовремя понял, что тогда имени этого человека будет слишком много в нашей непринужденной дружеской беседе. А что я ему скажу? «Знаешь, история повторилась, и мать чуть не выставила меня из дома»? Нет, это еще куда ни шло, а что насчет «Рихард вчера подрочил мне, и мне понравилось, а теперь я понимаю, что мне пиздец как страшно осознавать то, что происходит»? Нет, один ответ ахуительнее другого, остается только скомбинировать их вместе и взорвать мозг своему лучшему другу таким количеством странной и будоражащей сознание информацией.

— Я потом тебе расскажу, — ответил наконец я, и закинув сумку на плечо, встал со стула, придвигая его ближе к столу, и привлекая Тилля быстрее доедать свой салат, чтобы идти на урок вместе со мной.

— Как скажешь, — понимающе кивнул он, и мы отправились на химию.