You're All I Want (СИ)

Все вокруг словно решили вывести меня из себя, постоянно спрашивая меня о самочувствии и каких-то возможных проблемах. Этими вопросами задавались даже мои одноклассники, люди, с которыми я только здоровался и изредка разговаривал в свободное от уроков время. На самом деле я даже не был удивлен этим, потому что мое состояние и угрюмый внешний вид явно оставляли желать лучшего. Но от того, что они взволнованно перешептываются у меня за спиной обо мне же самом, легче мне не становится. Удивительно, но многие считают, что это из-за расставания с Ритой. Знали бы они, из-за чего я такой на самом деле. Я настолько сильно тосковал по Рихарду, что не замечал ничего вокруг, а вот остальные замечали. К сожалению, мое настроение и состояние видели все в школе, включая Тилля и Шнайдера, и от них мне поступало в тысячу раз больше вопросов, чем от всех остальных. Я старался не раздражаться, улыбаться и просто врать в лицо всем людям, которые хотят мне помочь. Я понимал, что они ни в чем не виноваты и искренне хотят того, чтобы у меня все было хорошо, но шел четвертый день без Рихарда, и я ощущал себя еще хуже, чем в тот злосчастный понедельник, когда он сообщил мне о том, что мне неплохо бы пойти на хуй и я ему не нужен. Да, мы даже не общались больше, и я старался вовсе не смотреть на него и оставаться спокойным, когда он проводит время рядом с Томасом. Самое плохое заключалось в том, что мне нужно было заниматься химией, а я лишился своего бесценного репетитора, и, чтобы не подвергнуть свою четверку по химии опасности, я записался на дополнительные занятия в школе по вечерам пятницы. Слава богу, что хоть мать, словно почувствовав, что мы больше не вместе, перестала читать мне лекции и все стало практически как прежде. Мне определенно было бы неплохо отвлечься от плохих мыслей, побольше заниматься в школе той же химией и избегать чрезмерного нахождения дома, где все мне напоминало о Рихарде и наших вечерних посиделках с откровенными разговорами.

В отличие от меня, Рихард не терял времени зря, постоянно пребывая в компании Томаса. Я видел их вместе повсюду: в коридорах, в классе, в курилке у школы, и мне было просто противно на это смотреть.

— Пауль, я могу поговорить с тобой? — спросила меня Рита, переминаясь с ноги на ногу. Я положил учебник в сумку и внимательно посмотрел на нее. Девушка явно хотела сказать мне об этом и вела себя довольно сдержанно из-за стоящих рядом со мной Шнайдера и Тилля.

— Конечно, Рита, — согласился я, и мы отошли в сторону, оставив позади моих недоумевающих друзей.

— А я все думала, что во мне не так, — начала она довольно резко, когда мы оказались в конце темного коридора, соединяющего два школьных крыла. — Я ломала себе голову над тем, почему я тебя не возбуждаю. Мне было невыносимо больно, когда, вместо того, чтобы позвать меня в кино или погулять, ты занимался совершенно другим.

— Я не понимаю, о чем ты, — пробормотал я, пытаясь скрыть свое уж слишком явное волнение.

— Я об этом, — в этот момент девушка достала из своей сумки какой-то белый конверт и протянула его мне. Я с опаской принял вещь из ее рук и, отогнув край белой бумаги, достал оттуда фотографии. И это были не просто фотографии: на них были мы с Рихардом в одну из наших прогулок, которые обычно заканчивались поцелуями. Чувства ностальгии и горького сожаления в который раз за последние несколько дней снова нахлынули на меня. Я перелистывал фотографии в своих руках и вспоминал эти прикосновения и поцелуи, при которых чувства бурлили во мне с такой силой, что никакая глянцевая фотобумага не смогла бы этого передать. Впрочем, мы неплохо здесь вышли. Рита смотрела на меня сверху вниз, осознавая свое явное превосходство и даже победу, но я не злился на нее и даже практически не был шокирован тем, что она следила за мной и таки нашла на меня компромат. Теперь-то я понял, почему она так смотрела на меня все это время, будто что-то затевая. Готовила план мести.

— Зачем тебе это? — нервно озираясь по сторонам, я положил их обратно в конверт, и девушка сразу же забрала его их моих рук, пихнув его обратно в сумочку.

— Затем, чтобы все узнали, какой ты на самом деле двуличный человек, — сказала она, разводя руки в стороны. Все еще обижена.

— Знаешь, Рита, из нас двоих более двуличный человек — это ты. Я ведь не врал тебе, я сказал правду. И если ты действительно это сделаешь, то ты невероятно низко падешь в моих глазах, — спокойно сказал я и зашагал в сторону своих друзей, которые уже начали перешептываться, глядя на нас с девушкой.

— Пауль, у меня есть к тебе одно предложение, — радостно заявил Шнайдер, мельком взглянув на Тилля.

— М?

— У меня родители на выходные уезжают. Не хочешь прийти в воскресенье? Выпьешь, расслабишься… — аккуратно продолжил он. Тоже волнуется за меня, как и Тилль.