You're All I Want (СИ)

— У меня их вообще не было, — я нахмурился и повернул голову к стене, проигнорировав его вопрос. Пусть делает что хочет и на хуй идет со своей ревностью, никого я не ревную. Удивительно, но ни на один из вопросов, которые я задал ему, он так и не ответил.

Удивляясь талантам своего друга, я задумчиво испепелял потолок взглядом и думал о странности ситуации. В коридоре хлопнула дверь. Ушли. Тем временем Рихард лениво тыкнул меня пальцем в плечо, протягивая бутылку с ароматным напитком. Я приподнялся, чтобы сделать глоток, и лег обратно. Новогодняя ночь, в моем доме нет никого, кроме нас вдвоем, лежащих на кровати хотя бы на безопасном друг от друга расстоянии. Я понимал, что, если он сейчас совершит что-нибудь неожиданное, я даже не буду сопротивляться. Когда он прижал меня к этой холодной стене, я не думал ни о родственниках поблизости, ни о том, что могло бы произойти. Когда он касается меня, все мыслительные процессы — на которые я еще почему-то был способен — сразу же затормаживаются, а рамки нравственных принципов и вовсе исчезают.

— Ты один поедешь? — я вернулся к началу нашего разговора. Серые облака дыма поднимались к потолку и быстро рассеивались, оставляя после себя только запах табака.

— Да, — он мерно выдохнул новую порцию густого дыма.

— А где твои родители? — неожиданно даже для самого себя спросил я, поворачивая голову в его сторону.

— У них научная работа. Я даже сомневаюсь, что увижу их на этой неделе, — равнодушно произнес он. Пальцы Рихарда дрогнули, когда сигарета дотлела почти до фильтра. Он перекинул через меня руку и, как только открыл окно, избавился от дотлевшей до конца сигареты.

— Расскажешь мне о них? — тихо спросил я.

— Тебе правда интересно? — услышал я удивленный голос Рихарда.

— Да, — это было правдой. Я действительно хотел узнать, что у него за семья, кто его родители и почему он о них никому ничего не рассказывает.

Рихард тяжело вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха, и начал рассказывать. Долго и интересно. Я узнал, что его родители врачи, поэтому они в вечных разъездах и редко бывают дома. Он с заметным волнением говорил об их научной деятельности, и его губы каждый раз искривлялись, когда он произносил имя своего отца. Как я понял, мать была единственным человеком, кто хотя бы спокойно относился к его увлечению музыкой, а отец был категорически против и говорил, что это занятие для идиотов и вообще не профессия. Со временем под воздействием его мнения мать Рихарда также перестала интересоваться его музыкальными успехами и встала на сторону отца, считающего, что Рихард занимается полной ерундой.

— Зачем тебе тогда вообще медицинский? — удивленно прервал его я. — Занимайся тем, что тебе нравится, и докажи им, что это чего-то стоит, — бунтарский дух во мне уже нельзя было унять. Круспе закатил глаза и еле слышно рассмеялся.

— Они тут ни при чем, Пауль. Я сам этого хочу, — я смотрел на него и в полумраке пытался различить хоть какие-то эмоции на его лице и уловить что-то неуверенное в словах, сказанных им, но ничего такого не было. Он говорил, как обычно, уверенно и равнодушно. И теперь я вообще не понимал, зачем этот университет ему так нужен, если, по его словам, родители не имеют над ним никакой власти.

Я даже не знаю, сколько времени мы провели вот так, просто лежа на кровати и разговаривая обо всем на свете, но я точно не хотел, чтобы эта ночь вообще кончалась. Тусклый свет фонаря немного освещал комнату, представляя мне возможность хоть как-то разглядеть лицо Рихарда. За окном слышались какие-то пьяные возгласы, люди веселились. А мне просто хотелось, чтобы Рихард никуда не уезжал и остался здесь, рядом со мной.

— Может, я хотя бы смогу проводить тебя на вокзал? — с надеждой в голосе спросил я, когда мой друг решил наконец покинуть мою квартиру.

— Нет, Пауль, не стоит, правда. Уже шесть утра, а мне еще нужно заскочить домой, — он мягко улыбнулся, застегивая последнюю пуговицу на своем пальто.

Я ничего не ответил, а просто тупо уставился в пол. Мне казалось, что я сделал что-то не так или сказал что-то не то — какую-то вещь, которая его расстроила и снова сделала таким закрытым. Виноват я? Или мои родители? Черт, даже когда он говорил о своей семье довольно интимные вещи, он все равно не приоткрывал эту завесу тайны до конца и меня все еще можно было назвать абсолютно неосведомленным о его жизни человеком. Рихард начал двигаться в сторону двери, но неожиданно развернулся и стал быстро приближаться ко мне.

— Спасибо, — наконец выдавил из себя он.

— Мы даже гулять не пошли.

— Это было намного душевнее.

Душевнее. Я невольно улыбнулся и, все еще внимательно изучая его лицо в полумраке, сделал шаг вперед и крепко обнял его. Сначала Рихард никак не отреагировал, но через пару секунд его руки также легли на мою спину и я услышал, как он тихо усмехнулся.

— Удачи, — отстранившись, сказал я. Тот кивнул и через мгновение исчез из моей квартиры, оставив о себе только память в виде пустой бутылки из-под вина и моих красных щек, которые, я надеюсь, он не мог разглядеть в темноте.