You Would Never Know (СИ)

С тех пор Гермиона Грейнджер приходила к Северусу Снейпу каждый день. В течение трёх месяцев вечер'a, в которые она отсутствовала, можно было пересчитать по пальцам. В эти шесть дней, - Северус знал точно, сколько их было, - ему было невыносимо одиноко и грустно, как никогда за всю его жизнь. Он всегда был один, привык к этому. Но из-за неё ему теперь казалось неправильным - быть одному. Он думал, что она будет мешать ему. Будет что-то говорить, задавать вопросы, любопытничать и прочее. Но к его удивлению, Гермиона была молчалива. Иногда становилось так тихо, что Северусу приходилось поднимать голову и подолгу смотреть на неё, чтобы осознать, что она всё ещё здесь и никуда не ушла. Зачастую он провожал её аж после полуночи. В такие вечера они говорили. Да, иногда все те часы проходили в полном молчании, что ничуть не напрягало и было весьма приятным, но всё же случались долгие разговоры, не только об уроках. И к глубочайшему огорчению Северуса, эти разговоры начинал он сам. Хотя был уверен, что если они и будут разговаривать, то только по её милости. Ему нравилось и молчать рядом с ней, дискомфорта не было. Но разговоры нравились ещё больше. С каждым днём он видел в ней что-то новое. С каждым днём всё больше к ней привязывался. Её руки, лицо, волосы и плечи были изучены Северусом от и до. А так же её мимика, смех, улыбка. Каждая нотка голоса, когда она злится, сердится, радуется или сосредоточено рассуждает на глобальные темы. Но все равно, ежедневно он удивлялся. Потому что она удивляла его.

Гермиона не была загадочной девушкой, полной тайн и секретов. Любой любовный роман расскажет, что именно таких хотят и любят все мужчины. Но она не была такой, и тем не менее, Северус больше не представлял своей жизни без неё. Она была открытой, доверчивой, слишком доверчивой. Естественно, ему она могла доверять, он знал это. Но откуда знала она, что он надежный человек? Она просто слепо верила. И улыбалась. Всегда. Улыбалась так, что мурашки по коже. Смотрела так, что лёгкие и сердце забывали свои функции. В её глазах было что-то. Что-то, что он никогда не видел прежде, ни у кого.

Всё чаще он сравнивал её с Лили. И не находил ничего общего. За исключением безграничной смелости, конечно. Еще несколько лет назад Северус был уверен, что если ему удастся пережить войну и если он решит быть с какой-то женщиной постоянно, он выберет такую, которая максимально будет похожа на Лили. Но с каждым днём, который Гермиона Грейнджер бывала в его жизни, образ Лили Поттер исчезал из его мыслей. Сначала он не слишком замечал этого. Пропала её улыбка - вместо неё была другая. Затем и ярко-рыжие волосы тоже исчезли. Появились золотисто-каштановые. Но заметил он, что перестал думать о Лили только когда в его мыслях оказались не глубокие зеленые глаза, а медовые, искрящиеся теплотой и заботой глаза Гермионы Грейнджер.

И однажды он всё же понял, что теперь думает не о Лили Поттер - любви всей своей жизни, а о своей ученице, которая шесть лет доставала его, бесила тем, что всё знает, нагло обходя его драгоценных слизеринцев. В его мыслях она говорила с ним, улыбалась ему и даже держала за руку. Но не больше. Он строго контролировал своё сознание, хотя сам понимал, что всё уже давно решено. И решение приняло его сердце. Какое-то время он, конечно, пытался не думать о Грейнджер и снова начать представлять Лили. Он, разумеется, помнил, как она выглядит, но каждый раз когда он только представлял её себе, на её месте появлялась улыбающаяся Гермиона.

В начале ноября, после того как он впервые за многие годы рассмеялся (вовсе не из-за шутки, а из-за того как очаровательно и красиво смеялась она), и после того, как проводил её до гостиной, он вернулся в свою комнату и, опустившись на её место у дивана, всё понял. Он понимал и раньше свою проблему, но наконец пришел к выводу, что врать самому себе стало абсолютно бесполезно. Он не убьет эти чувства, не выкинет из головы её прекрасный образ.

Тогда Северус решил действовать решительно. Он поставил перед собой условие: как только она придет к нему в следующий вечер (а кстати говоря, он позволял ей входить сразу после стука, чтобы она не ждала, пока он откроет дверь), он незамедлительно сообщит ей, что им пора прекратить проводить так много времени вместе. И добавить, что ему добавилось так много работы. И конечно не только в Зельеварении, но и в бумагах. Заместитель директора, как-никак.

Естественно, свое условие он забыл в ту секунду, как её улыбающееся лицо появилось в дверном проеме. Она впорхнула, словно мотылёк к нему в гостиную и протянула очередную магловскую вкусность, которыми она его зачастую угощала. Он отказывался пробовать каждый раз, минут по пять, только чтобы послушать её голос, упрашивающий его, ведь он не знал, проведут ли они этот вечер в молчании или за разговором. Как только она приходила, весь мир замирал. Он был сосредоточен только на ней, цветущей, прекрасной, словно сияющей. Ему казалось, выключи он свет, её улыбка осветит всё вокруг.