Yulia Zhukova Zamuzh s oslozhneniami 3 O detyah i prochey nechisti

   Естественное дело, мама, которую общественные условности никогда не заботили, даже не озадачилась вопросом, в чём тут купаются. Нацепила своё леопардовое бикини без лямок, зато с золотыми пряжками, повесила на плечо бирюзовое полотенце и пошла спускаться. Если учесть, что она сфероподобна, то процент ткани к проценту кожи получается совсем уж мизерный.

   Нет, ну, надо сказать, мужики хорошо справились, даже не закашлялся никто. Один Алтонгирел покраснел, но он в принципе считает женское тело чем-то ужасно неприличным.

   -- Ну, а чего все стоят? -- Сашка шлёпает босыми пятками по ступенькам. -- Пошли в воду!

   И мы идём. К счастью, Алтонгирелу с нами не надо, он сегодня уже купался.

   Азамат прихватил и мелкого тоже.

   -- Куда ты его там денешь внизу? Дай Тирбишу отдохнуть хоть чуток, -- занудствую я.

   -- Зачем Тирбиш? Я сам займусь. Раз уж я здесь, и погода купальная, надо сына плавать учить.

   -- В море? Ты бы в ванне сначала попробовал.

   -- Да ну, в ванне скучно, правда, маленький? -- Азамат щекочет мелкому пузо, тот взвизгивает, как чайка. -- Не волнуйся, я в детстве на Ароне тренировался.

   Я не то чтобы сильно волновалась -- понятно же, что Азамат ребёнка не утопит, а пупок у мелкого уже зажил. Но всё-таки в море... Кто его знает, унаследовал он папин иммунитет или нет. Пока, тьфу-тьфу, не болел, но наверняка сказать нельзя. Вдруг из него вырастет мелкий ботаник, как Сашка, а вовсе не муданжский принц с косой саженью в плечах? Ох-хо-хо...

   Впрочем, пока я размышляю, Азамат уже по пояс в море объясняет мелкому, что плюхать пятками по воде очень забавно. Мелкий шумно соглашается.

   -- Не дёргайся, Лизка, -- Яна хлопает меня по плечу и подталкивает на мостки, чтобы не перегораживала дорогу. -- У твоего мужа, по-моему, рецессивных аллелей вообще нету. Вода тут чистая, тёплая. Расслабься.

   -- Тебе хорошо говорить, -- ворчу я, сползая с мостков в чистую тёплую воду. -- У тебя своих нету. А я за Азамата и то дёргаюсь.

   -- Пока нету, -- задумчиво говорит Янка. -- Но, может, будут.

   -- Что, и ты встретила знойного муданжца своей мечты? -- вклинивается подплывший Сашка.

   -- Цыц, -- отрезает Янка. -- Я ничего не говорила.

   И уплывает, гордо задрав веснушчатый нос.

   Мы переглядываемся, пожимаем плечами и гребём к Азамату, чтобы нас там обрызгали с визгом.

   -- Ишь как ногами работает! -- замечает мама, приближаясь к нам. От неё по поверхности воды расходятся курги, как от небольшой лодочки.

   -- Да-а, -- довольно кивает Азамат. -- Может крем взбивать. Ну что, малыш, окунёмся?

   После купания мы перекусываем бутербродами, и Азамат с Тирбишем принимаются за готовку. Ребёнок, накупавшись, отрубается прямо посреди шумной гостиной. Сашка звонит домой и рассказывает, что тут делается, мама с Ийзих-хон жестами обсуждают вязание, смешно закорючивая пальцы, Бойонбот задумчиво плетёт гизик, Янка и Эцаган лежат на диванах вдоль стены и балдеют от ничегонеделания. Мне этого занятия последнее время хватает, так что я хожу и ко всем пристаю.

   -- Азамат, вам тут не помочь?

   -- Да нет, справимся, ты там гостей развлекай пока.

   -- Они сами развлекаются... А куда остальные делись? Я пока переодевалась, всех растеряла.

   -- Ваша мать пошла посмотреть, что растёт вокруг дома, -- сообщает Тирбиш. -- И Задира тоже где-то снаружи, не знаю. Шатун очаг разводит на берегу.

   -- А Алтонгирел медитирует, -- добавляет Азамат и усмехается. -- Он после того случая на корабле теперь каждый раз, как грибы потрогает, потом медитировать бежит. Боится, что опять что-нибудь не так пойдёт,

   Мы хихикаем. Мне наконец находится занятие -- чесать котов. Я усаживаюсь в углу и расслабляюсь под дробное мурчание.

   -- А кто этот Шатун? -- спрашивает Тирбиш у Азамата, помешивая ароматный соус.

   -- Сын Орешницы. Ты её знаешь, наверное...

   -- А, да, точно. Это который неприкаянный?

   -- Он самый.

   -- Почему неприкаянный? -- спрашиваю.

   -- Да что-то не везёт парню, -- Тирбиш пожимает плечами. -- Ни на одной работе долго не держится. Тугодум, говорят, и бабник. Хотя красивый, конечно.

   -- И то сказать, -- продолжает рассуждать Тирбиш. -- Четвёртым из шести братьев быть тяжело. Старшие уже в люди вышли, младшие у тебя на шее, а сам -- ни то, ни сё.

   -- О, Лиза, а где эти твои орехи? -- перебивает Азамат. -- Давай-ка их сюда.

   -- Вон, на холодильнике лежат. А что из них делают?

   -- Приправу. Они будут приятным украшением к соусу. Понюхай-ка.

   Он давит пальцами один орешек и протягивает мне под нос. Пахнет остро и пряно.

   -- Они редкие какие-то?

   -- Не то чтобы редкие, но достать трудно. Веточки тоненькие, ломкие, лезть за ними -- себе дороже, разве что мелкого мальчишку загнать. Некоторые птиц приучают эти орехи собирать, потому они и называются птичьи.

   Мама возвращается с осмотра местности, когда ужин уже почти готов.