Yuruginaidesu

Сопровождающий Котаро, одарив меня "безнадежным" и даже немного жалостливым взглядом поверх очков, завернул шелковую ткань чехла и отступил обратно в сторону. Мой противник повел плечами, разминая суставы, и принял классическую стойку, из которой одинаково удобно было как нападать, так и обороняться. Я сохранил прежнюю позу, не собираясь играть на публику.

- Ну что, готов познать свое место в этом мире? - оскалился четырехглазый за мгновение до того, как сорваться в атаку.

Уже первые выпады Котаро были пугающе быстры и стремительны. Я едва ушел от его диагонального рубящего удара, отскочив назад, и тут же сместился влево, избегая возвратной атаки снизу. Выдерживать подходящую дистанцию и уклоняться - было пока с моей стороны наиболее разумной тактикой. Если получится продержаться - узнаю, на что реально способен якудза, если нет - то он и так бы меня зарубил без особых проблем. Впрочем, для противника просчитать мои действия труда не составило.

Котаро орудовал катаной в классической манере, используя сразу обе руки и оставаясь довольно открытым для контратак. Простой синай в столкновении с мечом якудзы не был бы слишком надежной защитой, по его мнению, и поэтому он не боялся наносить простые прямые удары, оперируя грубой силой. Хотя с учетом качества мечей, начиная с тех времен, когда императорская армия начала пускать на личное оружие для своих офицеров английские рельсы, сам стиль того, что можно было бы назвать боевым фехтованием, на наших островах несколько отошел от древних, более "традиционных" форм, постепенно превратившихся из кендзюцу в полуспортивное кендо.

Минуло полтысячи лет с тех пор, когда в кодексе бусидо еще имелось занятное правило, что требовало дать противнику какое-то время на то, чтобы распрямить свое оружие, если оно погнется в бою. И работа с холодным оружием, которая раньше, по большей части, представляла собой сложный набор отводов, скользящих блоков, упреждающих ударов и уклонений, дополнилась многими куда более жесткими и силовыми приемами. Во всяком случае, после того, как сломать свою катану во время обоюдного встречного удара, стало можно не опасаться, целые направления и стили кендзюцу как-то быстро превратились лишь в некую "театральную традицию" и часть той самой особой, но уже бесполезной в современном мире культуры прошлых веков.

В какой-то момент, Котаро резко пошел на сближение, будто бы нарочно подставляя мне свое правое плечо. Я пропустил очередной горизонтальный выпад якудзы и сделал вид, что купился, совершая притворный замах синаем. Разжав пальцы на левой кисти, мой противник тут же нанес резкий обратный удар, используя теперь только правую руку и, как я и подозревал, демонстрируя, что он лишь очень старательно изображал ранее свою "классическую" подготовку. Ну, да другого от этого парня и нельзя было ожидать. Якудза пускай по большей части и делают вид, что соблюдают некие самурайские традиции, но когда дело доходит до реальной схватки, то разница между ней и поединком буси такая же, как между моим выступлением на спортивной арене и дракой в подворотне против трех-четырех врагов одновременно. Правил нет, и это все знают. И соглашаются с этим, когда начинают бой, а потому...

Я успел опустить бамбуковый меч "острием" вниз, выставляя его буквально в последний момент на пути у отточенного лезвия, уже несущегося к моей шее. Котаро изначально полностью проигнорировал мои действия - перерубить столь незначительную преграду и довести смертоносный выпад до конца, наверняка, не представлялось парню чем-то таким уж трудным. И оттого-то сюрприз вышел таким удачным. Волокна бамбука послушно дали рассечь свою сушеную плоть. Однако, преодолев первый слой на своем пути, катана якудза с отчетливым лязгом наткнулась на непреодолимое препятствие. Прежде, чем опешивший очкарик успел что-либо сообразить, я, пользуясь моментом, прописал ему по физиономии слева. Правда, инстинкты и подготовка у парня никуда не пропали, и он успел начать отклоняться, в результате чего мой удар лишь пришелся ему по касательной в челюсть. От пинка в колено Котаро ушел, отскочив назад, выходя из зоны ближнего боя.

- Какого... - на лице у якудза была прописана неприкрытая ярость.

- Ты чем-то недоволен? - я лишь боднул его хмурым взглядом исподлобья, не позволяя в такой ситуации взять верх внутри себя излишней браваде или бесшабашности. - Или, быть можешь, уже хочешь сдаться?

- Да пошел ты! - ощерился очкарик. - Вместе со своими подлянками...

- Пасть заткни, а, - перебил я его, не повышая голоса, но заставляя свои слова прозвучать весомо и отчетливо, - кто бы уж гавкал о подлых разводках.