Z – значит Захария

Он никогда, насколько я знаю, не водил трактор раньше – отсюда эти пять минут. Именно столько времени потребовалось бы любому, умеющему водить машину, чтобы разобраться с управлением. Педали сцепления, газа и тормоза были теми же самыми, переключение передач – похожим, две передние и одна задняя, ясно помеченные «1», «2» и «R». Даже ключ зажигания и руль были такими же.

Лумис выкатил трактор из сарая, переключился на первую и объехал двор по кругу. Переключившись на нейтралку, он еще немного дал поработать мотору, словно слушая, как он звучит, а потом завел трактор обратно в сарай и выключил мотор.

Он отвязал Фаро от двери; пес снова взял мой след и повел его к магазину. Но Лумис, уже зная, что я туда ходила, потащил его домой. Становилось темно. Через несколько минут я увидела свет в окне кухни. Если он готовил, из трубы должен был идти дым, но в сумерках я его не увидела и подумала: раз не вижу я, не увидит и он. Я разожгла костер – маленький, но достаточный, чтобы приготовить ужин, – и осторожно прокралась сквозь кусты на полпути к дому.

Там подождала, пока окончательно стемнеет, поглядывая то на дом (чтобы увидеть, не выйдет ли он посмотреть), то на костер. Стена работала: не было видно ни следа пламени, ни всполохов света. Единственной опасностью могла стать случайная искра, придется послеживать за этим. Я вернулась к костру и через несколько минут уже готовила себе ужин из ветчины, кукурузных лепешек, горошка и яичницы. Я просто умирала от голода.

Поев, я почувствовала себя такой усталой, что, хотя надо было пойти на ручей мыть посуду, решила вместо этого пописать дневник.

Как же я жалею, что Лумис пришел в мою долину! Я не желаю ему смерти, но хотела бы, чтобы он выбрал тогда какую-то другую дорогу и нашел бы другую долину. И еще я думаю: а нет ли других? Он пришел сюда из своей лаборатории с севера, но дальше не ходил. Не может ли быть такого, что где-то далеко находятся еще такие же долины: места, которым удалось уцелеть? Возможно, больше этой, с двумя, тремя или с полдюжиной выживших людей? Или, возможно, вообще без людей. Если бы мистер Лумис выбрал другую дорогу, он мог бы найти одну из них.

Это возможно. Мои родители обследовали только небольшой участок. Кто знает, может быть, другая долина всего в нескольких милях от нас, ну пусть в нескольких десятках. Все такие оазисы отделены друг от друга, и жители каждого, наверное, думают, что они одни.

Когда пришел Фаро, я поразилась и с тех пор все гадала, где он скрывался. Не мог ли он жить в другой долине? Не мог ли добежать до нее и потом вернуться? Увы, я никак этого не узнаю. Я даже не знаю направления, с какого он пришел.

Двадцать один

4 августа (кажется)

Я в ужасном положении. Не писала в дневнике уже несколько недель: было так плохо и страшно. И приходилось все время перемещаться. Сейчас прячусь в густом лесу на склоне западного хребта около ущелья в южной части долины. Тут есть дерево с большим дуплом, где можно хранить вещи, а когда идет дождь, я и сама залезаю в дупло. Но все равно моя жизнь – сплошной кошмар. А случилось вот что: Лумис выстрелил в меня!

Дней десять держался заведенный порядок. Я приходила утром, доила корову, собирала яйца, кормила кур, работала в огороде, срезала овощи. Каждый день делила еду поровну и оставляла его долю на заднем крыльце. Если ему была нужна вода, он выставлял канистру, и я наполняла ее на ручье. Я носила продукты из магазина, дважды он подходил к двери, когда я ставила яйца, и просил что-то отдельно: у него заканчивалась соль, требовалось растительное масло. В остальном решала сама, и он без слов принимал то, что я приносила.

Конечно, было неудобно. Мне не хватало кухни, плиты, тазов для стирки. Я смотрела на созревающие помидоры и думала, как же их законсервировать. В итоге решила сделать это на костре, например, около сарая, где я смогу использовать папин верстак как полку для банок, которых было полно в магазине. Еще я беспокоилась – глупо, понимаю – о том, как там в доме: подметает ли он полы и даже как он стирает одежду, если вообще стирает. Свою, какая была, я стирала в ручье.

На закате, после вечерней дойки, я шла в пещеру, всегда через магазин. Пару раз заглядывала по пути в церковь, но вообще запустила это дело, как и дневник. Посещение церкви казалось мне вымученным, сама не пойму, почему. Думаю, потому что церковь у меня связывается с нормальной жизнью. Нет, я иногда читала молитвы, но так, от случая к случаю в течение дня. Библия «застряла» в доме.

Лумиса я видела редко и издалека. Он, казалось, сдался и принял новый порядок вещей, и все же я была почти уверена, что нет. Но тем не менее жила – а что мне еще оставалось делать? – как будто так будет продолжаться и дальше. Даже начала беспокоиться о зиме, о том, как заготовить дров.