Z значит Захария (ЛП)

Тогда Фаро заплакал — тоненько скорбно завыл, чего не делал с тех времён, когда был ещё щенком. Меня так и подмывало броситься вниз и освободить его, но, конечно, я этого не сделала.

Сидя в своей пещере и наблюдая эту сцену, я начала размышлять о том, что же мне теперь делать и как оно всё будет. А как же с моими обычными будничными делами: подоить корову, накормить кур, собрать яйца, прополоть огород? Получится ли у меня жить здесь, наверху, вдали от хозяйства и продолжать вести его? Наверно, ту работу, что делается на открытом воздухе, я смогу выполнять. А вот готовить еду — нет, для этого нужно заходить в дом. Придётся мистеру Лумису самому заботиться о себе. Вот ещё вопрос: продолжать ли носить ему припасы из магазина? Не думаю, что он может ходить далеко, во всяком случае пока. Нельзя же уморить его голодом, несмотря на его дурные поступки.

Я решила, что так или иначе, а мы вынуждены будем прийти к компромиссу, найти способ мирно сосуществовать в долине, даже не будучи друзьями. Места здесь хватит, и пусть уж мистер Лумис остаётся в доме. Может, я поселюсь в магазине или в церкви. Так и быть, буду выполнять необходимую работу. Таким образом мы можем оставаться каждый сам по себе.

Проблема только в том, что если я готова согласиться на это, он — наверняка нет.

И всё же попытаться стоит. Я решила, что пойду и поговорю с ним. На расстоянии, не подходя близко. Я сидела, думала, что и как сказать, и незаметно уснула.

Проснулась я уже далеко за полдень, голодная и с затёкшей шеей. В пещере у меня с припасами была напряжёнка, но я открыла банку с рубленным мясом и съела его холодным.

Сегодня нужно ухитриться разжечь костёр — либо днём, но так чтобы мистер Лумис не увидел дыма, либо вечером — но чтобы он не увидел огня. Думаю, второе легче.

Глава 20

1 июля

После ужина в пещере.

Мистер Лумис и вправду задумал использовать Фаро для моей поимки. Вчера ближе к вечеру он вышел из дому, неся миску с кормом. Фаро к тому времени уже перестал плакать и спал, свернувшись калачиком на траве у крыльца. Мистер Лумис дал ему еду не сразу: он поставил миску на пол веранды, отвязал электрошнур от перил, намотал его на руку наподобие лассо (шнур насчитывал 25 футов в длину) и вывел Фаро на дорогу.

Фаро, не привыкшему ходить на поводке, поначалу пришлось туго — он всё порывался сбежать, но поводок не пускал. Однако пёс быстро смекнул, что к чему, и через несколько минут более-менее послушно пошёл у ноги, опустив нос и повиливая хвостом. Он опять шёл по моему следу, но на этот раз он вёл за собой мистера Лумиса.

Так они прогулялись по дороге ярдов пятьдесят, потом повернулись и направились домой: мистер Лумис шёл, слегка прихрамывая, а Фаро трусил рядом, чуть натягивая поводок — ему не терпелось приняться за еду. Вот когда до меня дошло, какую ошибку я совершила, а также почему мистер Лумис привязал собаку. Если он научит Фаро ходить по следу на поводке, найти меня будет просто. Конечно, он сделает это не сразу — подождёт, когда ноги будут слушаться его лучше.

Внезапно у меня возникло чувство, будто он подозревает о моей слежке за ними. Или даже ещё хуже: он на неё рассчитывает. Вслед за этим чувством пришло другое, от которого мне стало немного не по себе: словно со мной играют в игру наподобие шахмат — делают ход и ждут ответного. Вот уж что меня совсем не привлекало, так это стать участником подобного матча! Из нас двоих только мистер Лумис хотел играть в эту игру, и только он имел шанс победить.

Привязав собаку и дав ей еды, мистер Лумис опять вышел на дорогу и постоял, глядя в том направлении, куда они ходили — к магазину; так ничего и не выглядев, он стал медленно поворачиваться вокруг себя, озирая всю ту часть долины, что была доступна его взору. В какой-то момент он уставился прямо на меня, и у меня возникло паническое желание опустить бинокль и нырнуть в пещеру. Но я знала: он не мог меня видеть. В следующее мгновение он перевёл взгляд дальше, завершил круг и ушёл в дом.

Я произвела инвентаризацию имеющихся в пещере припасов. Несколько фунтов кукурузной муки в бумажном мешке, немного соли, три банки тушёнки, три банки бобов, банка гороха, две банки кукурузы. Вот и вся еда — кот наплакал. Ещё у меня здесь хранились два ружья и ящик патронов для каждого из них. Спальный мешок, подушка и два одеяла — но ни единой смены одежды, кроме той самой рубашки, что я принесла из магазина; остальное я забрала в дом. Кастрюля, сковородка, тарелка, чашка, нож, вилка и ложка. Две свечи, лампа и галлон керосина. Одна книга — «Собрание знаменитых рассказов Англии и Америки» — хрестоматия по английской литературе для старшей школы. Ещё три галлонные бутыли с водой — в них когда-то хранили сидр. Но вода хранилась в пещере уже несколько недель, наверно, протухла. После наступления темноты вылью её и наберу свежей из ручья.