«З» - значит злоба

Только проехав Санта-Марию и свернув на юг по шоссе 101, я вспомнила, что Гай так и не спросил, какую сумму он унаследовал. Наверное, я сама должна была сказать. По крайней мере, приблизительную сумму, но вопрос не возникал, и я была слишком занята, пытаясь оценить статус Гая для доклада Доновану. Эмоционально Гай сосредоточился на смерти отца и на потере возможности что-то изменить в их отношениях. Ни о какой выгоде он не думал. Ну, ладно. Таша с ним свяжется и введет в курс дела.

Я доехала до Санта-Терезы, без приключений, к двум часам. Поскольку это было раньше, чем я рассчитывала, зашла в офис, напечатала свои заметки и положила в папку. Оставила два телефонных сообщения, одно для Таши в ее офисе, другое — на автоответчике Малеков.

Подсчитала свои часы, проделанный путь, мелкие расходы и напечатала счет за свои услуги, прикрепив к нему чек за сэндвич с тунцом.

Завтра я присоединю его к напечатанному отчету о своих находках, пошлю один экземпляр Таше, другой — Доновану. Конец истории.

Я забрала свою машину с запрещенного для стоянки места, уведомления о штрафе не было.

Поехала домой, в целом, довольная жизнью.

В этот вечер Диц приготовил ужин, полную сковородку жареной картошки с луком и сосисками, со щедрой дозой чеснока и красного перца, в сопровождении коричневой зернистой горчицы, воспламеняющей язык. Только два утвержденных холостяка могли есть такую еду и воображать, что она является каким-то образом питательной.

Я взяла на себя процесс уборки, вымыла тарелки, стаканы, отскребла сковородку, пока Диц читал вечернюю газету. Это то, что делает каждый вечер каждая пара? Из моих двух браков я наиболее четко помню только драму и страдания, а не каждодневную рутину. Это было слишком по-домашнему… не неприятно, но странно для кого-то, кто не привык к компании.

В восемь часов мы пошли к Рози и устроились в кабинке в задней части зала. Ресторанчик «У Рози» плохо освещен, скромное заведение по соседству, существующее двадцать пять лет, зажатое между прачечной и ремонтной мастерской. Столики куплены в магазине дешевых товаров, стенки кабинок сделаны из простой фанеры, потемневшие от пятен, покрытые грубыми надписями и отколовшимися щепками. Очень безответственно пытаться проскользнуть вдоль сидения, если вы не привиты от столбняка. С годами количество курильщиков в Калифорнии заметно уменьшилось, так что качество воздуха улучшилось, в то время, как клиентура — не особенно. Раньше «У Рози» был прибежищем местных пьяниц, которые любили начать пораньше и оставались до закрытия. Сейчас таверна стала популярна у разных любительских спортивных команд, которые собирались после каждой большой игры, наполняя воздух громкими разговорами, резким смехом и топотом.

Бывшие завсегдатаи, мутноглазые алконавты, переместились в другие места. Я даже немного скучаю по их невнятным разговорам, которые никогда не мешали.

Рози в этот вечер, видимо, отсутствовала, и бармена я видела впервые. Диц выпил пару кружек пива, а я — пару стаканов лучшего у Рози шардонне, невероятной кислятины, которую она, наверное, закупала бочками. Я добровольно признаюсь, что это алкоголь навлек на меня неприятности в тот вечер. Я чувствовала себя расслабленно и мягко, менее подавленно, чем обычно, что значит — готова раскрыть свой рот. Роберт Диц начинал выглядеть хорошо для меня, и я не была уверена, что чувствую по этому поводу. В тени его лицо казалось высеченным из камня, его взгляд неутомимо пересекал помещение, пока мы болтали ни о чем. Между делом, я рассказала ему о свадьбе Вильяма и Рози и о моих приключениях в дороге, а он мне поведал о своей жизни в Германии. Вместе с удовольствием я испытывала легкую тоску, так похожую на лихорадку, что я подумала, не подхватила ли грипп. Меня зазнобило, и Диц это заметил.

— С тобой все в порядке?

Я протянула руку через стол и он накрыл ее своей, переплетя наши пальцы.

— Что мы делаем? — спросила я.

— Хороший вопрос. Почему бы нам не поговорить об этом? Ты первая.

Я засмеялась, но предмет, на самом деле, не был смешным, и мы оба знали это.

— Зачем тебе было нужно вернуться и все взбудоражить? Мне прекрасно жилось.

— Что я взбудоражил? Мы ничего не делали. Поужинали. Выпили. Я спал внизу. Ты спала наверху. У меня так болит колено, что ты находишься в полной безопасности от нежелательных приставаний. Я бы не смог подняться по лестнице, даже если бы моя жизнь зависела от этого.

— Это хорошие новости или плохие?

— Не знаю. Ты мне скажи.

— Я не хочу привыкать к тебе.

— Множество женщин не могли привыкнуть ко мне. Ты одна из немногих, кто кажется отдаленно заинтересованной, — сказал он, слегка улыбаясь.

Вот слово мудрости: в середине нежного разговора с одной женщиной не упоминай другую, тем более, во множественном числе. Это плохая тактика. Когда он это сказал, я вдруг представила себя в очереди из женщин, причем я стояла довольно далеко от ее начала. Почувствовала, как моя улыбка растаяла, и я отступила в молчание, как черепаха при виде собаки.

Его взгляд стал осторожным.

— Что не так?