«З» - значит злоба

— Это касается другого, — сказала я, когда восьмикилограммовая кошка прыгнула мне на колени и свернулась калачиком. При ближайшем знакомстве Леди Чаттерлей издавала запах влажных носков двухнедельной давности. Я почесала маленькое пятнышко над основанием хвоста, что заставило заднюю часть кошки подниматься до тех пор, пока ее розовый бутон не уставился мне в лицо. Я прижала кошачий зад на место.

Я усеяла свое предисловие множеством уверений типа «не для записи» и «только между нами» и прочих заверений конфеденциальности, прежде, чем перешла к делу.

— Меня интерсует, что вы можете рассказать о Мэддисонах. Пэтти и ее сестре, Клэр.

Кажется, он воспринял вопрос спокойно.

— Что бы вы хотели узнать?

— Все, что вы захотите рассказать.

Пол выровнял кипу книг перед собой.

— Я не был знаком с сестрой. Она была старше нас. Она училась в колледже, когда семья переехала в этот район, и Пэтти стала встречаться с Гаем.

— Мэддисоны были новыми жителями?

— Ну, не совсем. Они жили в Колгейте и купили дом поблизости. У них никогда не было денег, как у всех нас, не то, чтобы мы были богатыми. У Бадера Малека в те дни дела шли неплохо, но он не был тем, кого зовут богачами.

— Расскажите мне о Пэтти.

— Она была хорошенькой. Темненькая. Волосы вот досюда. Он поднял руку на уровень глаз, показывая челку. Как будто выглядывала оттуда. Она была странная, множество фобий, нервные манеры. Плохая осанка. Большая грудь. Грызла ногти до корней и любила колоть себя разными предметами.

Трасатти положил руки на колени, стараясь не трогать ничего у себя на столе.

— Она колола себя? Чем?

— Иголками. Карандашами. Булавками. Однажды я видел, как она обожгла себя. Приложила к руке горящую сигарету, спокойно, как будто это происходило с кем-то другим. Она даже не вздрогнула, но я почувствовал запах горящей плоти.

— Гай относился к ней серьезно?

Я снова прижала кошкину заднюю часть, и она начала работать когтями над моими джинсами.

— Она относилась к нему серьезно. Понятия не имею, что он думал о ней.

— Как насчет других? Донована и Беннета.

— А что насчет них?

— Просто интересно, чем они занимались в тот период.

— Насколько я помню, Донован работал на своего отца. Он всегда работал на отца, тут не в чем сомневаться. Джек тогда учился в колледже, так что домой приезжал редко. На Рождество и весенние каникулы.

— И на похороны матери, — добавила я.

Я извлекла кошачьи когти из своего колена и держала ее правую лапу между пальцами. Я чувствовала, как когти вытягиваются и втягиваются, но кошка казалась довольной, возможно, думала о мышах.

— А Беннет? Где он был?

— Здесь, в городе. Мы с ним оба закончили колледж в Санта-Терезе.

— И что вы изучали?

— Я изучал историю, он — экономику, или бизнес, может быть, финансы. Он что-то менял. Я уже забыл.

— Вас удивило, что Пэтти оказалась беременной?

Трасатти хрюкнул и помотал головой.

— Пэтти трахалась со всеми подряд. Она отчаянно нуждалась во внимании, и мы были рады угодить.

— Неужели. Донован не говорил, что она была такая.

— Она не одна была такая. Тогда это было популярно. Свободная любовь, как мы это называли. Мы все курили травку. Кучка хиппи из маленького городка. Мы всегда были голодными и сексуально озабоченными. Половина девчонок, с которыми мы путались, были толстые, как свиньи. Кроме Пэтти, конечно, она была прекрасная, но чокнутая.

— Очень мило, мальчики, что вы использовали несовершеннолетнюю. И почему вы решили, что ребенок был от Гая?

— Потому что она так сказала.

— Она могла соврать. Если она была чокнутой и под кайфом, вполне могла выдумывать.

Откуда вы знаете, что ребенок не был вашим?

Трасатти поерзал на стуле.

— У меня не было денег. Какая выгода объявлять ребенка моим? У Малеков был класс. Пэтти могла быть ненормальной, но она не была дурой. Знаете, как в старом анекдоте?

— Знаю. Было ли какое-нибудь доказательство? Кто-нибудь проходил тесты на отцовство?

— Думаю, что нет. Уверен. Это было в шестьдесят восьмом.

— Откуда вы знаете, что Гая не обвинили, потому что это было удобно? Он уехал к тому времени. Кого лучше обвинить, чем такого, как Гай?

Трасатти взял карандаш и положил его. Его выражение стало непроницаемым.

— Какое отношение это имеет к Джеку? Я думал, что вы работаете, чтобы его вытащить.

— Этим я и занимаюсь.

— По мне, непохоже.

— Донован рассказал мне о Пэтти вчера. Я подумала, что история может относиться к делу, так что работаю над ней. Вы когда-нибудь видели письма, в краже которых обвиняют Гая?

— Почему вы так говорите? Он это сделал.

— Вы видели, как он это сделал?

— Конечно, нет.

— Тогда это только предположение. Вы когда-нибудь видели письма?

— Почему я должен был?

— Ваш отец делал оценку, когда была обнаружена подделка. Я подумала, может он показывал вам копии, если учил вас, чтобы вы последовали по его стопам.

— Кто вам это сказал?

— Он передал вам свой бизнес, разве нет?

Трасатти улыбнулся мне, моргая.

— Я не понимаю, к чему вы ведете. Вы меня в чем-то обвиняете?

— Вовсе нет.

— Потому что, если да, то вы переходите черту.