За боем бой

- Стой! Назад! Назад, я приказываю! - Это сам главком со сжатыми кулаками встал перед ними. И люди остановились.

К вечеру прискакал человек от Ивана Каширина и протянул донесение.

- Что?! Еще людей просит?! - взорвался Блюхер, разворачивая рапорт, прочитал: "Главкому товарищу Блюхеру. Доношу, что, несмотря на упорное сопротивление, белые разбиты. Двести человек взято в плен. Остальные изрублены и утонули в реке. Наши трофеи - три орудия и шесть пулеметов. Потери выясняются. Командующий Верхнеуральским отрядом Иван Каширин".

А дело было так. Большой отряд белых стремился прорваться к переправе и уничтожить мост. Иван Каширин атаковал их, а полторы сотни под командованием командира Вандышева отправил для удара в тыл неприятелю. Лобовую атаку беляки отбили, но, когда сзади с криками и свистом появилась казачья лава Вандышева - его теперь прозвали "обходной генерал", - не выдержали, пытались построиться в каре, но были смяты и изрублены.

После допроса пленных выяснили, что большинство мобилизовано насильно и отправлено на фронт под угрозой расстрела. Тогда им предложили выбор: идти по домам или вступать в наши отряды. Большинство попросилось идти дальше с нами.

Таким образом, обстановка на правом берегу менялась. Тогда Блюхер, еще не давая приказа о переправе, сам поскакал к Павлищеву и выяснил, что Иван Степанович от обороны перешел к наступлению и даже захватил у противника 50 тысяч патронов. Иван Степанович потом рассказал, что, наверное, не выдержал бы натиска, но помогла случайность. В минуту, когда, казалось, потеряно все, незнакомый казак подлетает к нашему боевику и спрашивает:

- Земляк, где господина батальонного найти?

Тот оказался сметливый и понял, что беляк по ошибке въехал в наше расположение: каша такая, что не разберешь, где свой, а где чужой.

- Пошли, - говорит, - браток, провожу, - и повел к своему ротному.

Связной, увидев начальство, отдал честь и протянул пакет. Ротный взял и говорит: Да ты с лошади-то слезь, отдохни! Тот спешился, а наш командир приказывает:

- Товарищ Шевчук, отведите гостя в тыл.

- Товарищ?! - опешил связной и все понял.

А в пакете был оперативный план, предусматривавший сосредоточение главных сил белых на нашем левом фланге с тем, чтобы ударить и опрокинуть нас в Уфу. "Ага, голубчики, значит, на левом-то фланге у вас пока пусто. Хорошо же, господин генерал, приказ ваш выполним!" - И Иван Степанович ударил белякам в тыл в самое слабое место.

Тогда главком отдал приказ о начале переправы:

- Слушай мою команду! Сначала переправляем лазаретные повозки и раненых, потом беженцев, интендантские склады и боеприпасы. Никакой давки, обгона. Интервал между подводами две сажени. Ехать только шагом! В случае задержки движение прекращается! Начинай!

Пошли первые подводы. Мост заскрипел, шатнулся, просел, но выдержал. Некоторое время колонна двигалась нормально, но вдруг стала.

- Что там такое? - спросил Блюхер и сам пошел по мосту. Оказалось, у какого-то мужичка сломалась ось, он тужился, стараясь поднять накренившийся воз.

- Ничего не выйдет, дед, распрягай. Лошадь под уздцы, а повозку в реку!

- Батюшки! - запричитал старик. - Телега новая. Господи!

- Даже если б золотой была - в воду! Всю переправу задерживаешь. Я заплачу за телегу.

Но упрямый дед не хотел подчиняться. Тогда главком кивнул саперам, и подвода, освобожденная от груза, полетела в воду...

- Вот что, дед, - уже совсем мягко, даже ласково сказал Василий Константинович, - после переправы придешь в штаб, получишь на новую телегу!

Главком не отходил от переправы целый день.

А тем временем троичане Томина сдерживали белых на левом берегу. Почти без боеприпасов, боевики одалживали друг у друга по два-три патрона, божась отдать, как только добудут у врага. Поэтому, когда патроны, захваченные Павлищевым, были направлены к ним, Томин сразу стал теснить врага, а потом стремительным ударом отбросил и уничтожил их передовые части. Он знал, что недалеко стоят несколько свежих белоказачьих полков и, если они пойдут вперед, наши отряды могут быть уничтожены. Поэтому и решился на такой отчаянный шаг: из последних сил пошел в атаку, словно возле Старо-Кулево у нас сосредоточены большие силы, а не измотанные, падающие от усталости люди. И белые попались на эту хитрость, откатились и замолчали, выжидая.

...Потом, когда реку перешли последние части разинцев, мост облили керосином и подожгли. Башкиры очень горевали - мол, большевики построили такой хороший мост, а теперь зачем-то сжигают.

- Ничего, - успокаивали их, - вот вернемся и построим вам новый мост. На века.

Зарево от горящей переправы я видел. И мне показалось, что это сжигают мост, связывающий меня с прошлым, с тем временем, когда все эти люди, ставшие теперь родными, казались чужой, враждебной массой, а сам я, словно средневековый наемник, подрядился служить им. Теперь все не так. Без этих людей, без моих боевых, кровных братьев я не мыслю своей дальнейшей жизни.

А Саша, глядя на это зарево, сказала:

- Вот так и нужно сжигать мосты в прошлое, подлое, жестокое, несправедливое!