Читаем За боем бой полностью

Так я думал и постепенно понимал, что вся моя нерешительность, все метания - сродни самолюбованию. Я как бы говорю себе и окружающим: посмотрите - совсем молодой прапорщик, но он уже воевал, он знает цену жизни, сейчас он принимает важное для него и для Родины решение, не мешайте ему! И по тому, как иронически поглядывал на меня Павлищев, я понимал: он-то уж хорошо знает причину моего томления. Но вместо того, чтобы честно сказать о том, что уже решился идти вместе с ним, я из мальчишеской настырности продолжал строить многозначительную физиономию.

Я проснулся утром следующего дня и первое, что увидел, - черный глянцевый таракан, медленно, как броневик, ползущий по полу. Я поднял глаза и встретился взглядом с Павлищевым.

- Реликтовое насекомое, - сказал он. - Царства встают, рушатся, а он ползет себе и ползет. Таракан - ровесник динозавров, а знаете, прапорщик, почему выжил? В щелях умеет отсиживаться... Ваше решение? - без всякого перехода закончил подполковник.

- Иду с вами! - ответил я дрогнувшим голосом.

- Только не рыдайте слезами счастья и не бросайтесь мне на шею. Собирайтесь. Как вы думаете, Андрей Сергеевич, георгиевские кресты комиссара не смутят?

- Н-не знаю... - признался я, натягивая сапоги.

Мы побывали у комиссара Голощекина. Через несколько дней нас снова пригласили в Совет и предложили заключить договор сроком на полгода. Нас брали в качестве инструкторов. Оклад - 600 рублей. Наша основная задача на ближайшее время - формирование 1-го Уральского полка. Иван Степанович заместитель командира полка. Мне обещали роту. А когда мы пришли в казарму, то встретили там Боровского. Капитан картинно поклонился и сказал:

- Привет наемникам пролетариата!

P. S. Перечитал написанное. Больше похоже на воспоминания старца, чем на дневник. Павлищев интересовался, что это я так старательно пишу, а узнав, начал иронизировать. Я промолчал.

P. P. S. Вечером зашел Юсов. Сказал, что уезжает. Не подавая руки, попрощался, а возле двери обернулся и сказал:

- Павлищев, обещаю, что, когда мы разгоним большевистскую сволочь, вас за былые заслуги не повесят, а расстреляют.

На меня он вообще не взглянул, словно я какой-нибудь денщик.

- Благодарю за гуманность, господин поручик! - иронично ответил Иван Степанович.

ПЕРВАЯ ПОЛИТБЕСЕДА С ЧИТАТЕЛЕМ

Перечитывая написанные страницы и испытывая при этом свойственное авторам чувство неудовлетворения, я понял и другое: кому-то из читателей может показаться неясным, почему бывший император Николай Романов оказался за дощатым забором дома Ипатьева, почему есаул Енборисов пробирается к атаману Дутову и кто такой, наконец, сам Дутов, поднявший казаков против Советской власти. Все эти вопросы, безусловно, требуют ответов.

Конечно, можно пойти простым путем - поставить после малознакомого имени или понятия звездочку и сделать сноску. Например: "ДУТОВ Александр Ильич (1879 - 1921) - один из главных руководителей казачьей контрреволюции на Урале, генерал-лейтенант (1919). Участник первой мировой войны. После Февральской революции избран председателем реакционного Совета "Союза казачьих войск", в июне возглавил контрреволюционный Всероссийский казачий съезд, поддерживал тесную связь с Корниловым, с сентября - атаман Оренбургского казачества..."

И тут я вспомнил о том, что у красных именно в описываемый период получили большое распространение политбеседы. И это понятно: зачастую слабо обученные и плохо вооруженные, красноармейцы были сильны прежде всего классовой сознательностью, верой в идею, за которую шли на смерть.

Политбеседы проводили комиссары, командиры или же наиболее грамотные, обладающие агитационным даром бойцы. Их еще называли "политбойцами". Не имеющие соответствующего образования, порой плохо осведомленные, не знающие даже, как там держатся Питер или Москва, политбойцы не всегда сообщали своим товарищам свежие новости, но в их словах было главное убежденность.

Итак, что же происходило в революционной России тогда, в начале боевого восемнадцатого года? Жизнь стремительно обновлялась, каждый день, каждый час приносили все новые и новые события - радостные, обнадеживающие и трагические. Раскроем краткую хронику гражданской войны, пробежим хотя бы несколько строк:

1918 год.

1 января - В Петрограде совершена попытка покушения на

В. И. Ленина.

Атаман Дутов перерезал железную дорогу на Оренбург.

2 января - Разрыв дипломатических отношений с боярской

Румынией.

3 января - Объявление России Федеративной Советской

Социалистической Республикой.

4 января - I Сибирский съезд Советов высказался за вооруженную

поддержку Советской власти.

5 января - В Петрограде открылось Учредительное собрание,

большинство в котором представляли крайне правые партии. Собрание

отказалось утвердить декреты Совнаркома.

6 января - Правоэсеровская демонстрация в поддержку

Учредительного собрания.

6 января - Декрет о роспуске Учредительного собрания, который

был выполнен с помощью красногвардейцев и балтийских моряков...

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее