За борт!

На предположение Симмонса никто сразу не отозвался. Никто не смел и подумать о такой страшной возможности. Если президент отрезан от колоссальных внутренних ресурсов, эффективность расследования сократится на 80 процентов.

— Они могут быть уже мертвы, — тщательно следя за голосом, сказал Оутс. — Но мы будем действовать исходя из предположения, что они живы и находятся где-то в Соединенных Штатах.

— Вы с Лукасом введете в курс Эммета и Брогана, — предложил Фосетт.

В дверь постучали. Вошел агент секретной службы, приблизился к Лукасу и что-то сказал ему на ухо. Лукас вскинул брови и заметно побледнел. Агент вышел, закрыв за собой дверь.

Оутс вопросительно посмотрел на Лукаса.

— Что-то новое, Оскар?

— Бен Гринвальд, — безучастно ответил Лукас. — Погиб полчаса назад. Столкнулся с поливальной машиной.

Оутс не стал тратить слова на соболезнования.

— Властью, временно данной мне, назначаю вас новым директором секретной службы.

Лукас сильно вздрогнул.

— Нет, пожалуйста. Я не могу…

— Нет смысла искать кого-то другого, — перебил Оутс. — Нравится вам это или нет, вы единственный, кому можно сейчас поручить эту работу.

— Я считаю, что неправильно получать повышение после того, как не уберег человека, которого поклялся защищать, — уныло сказал Лукас.

— Вините меня, — сказал Фосетт. — Я навязал вам этот круиз раньше, чем вы сумели полностью подготовиться.

— У нас нет времени для упреков и оправданий, — резко сказал Оутс. — У каждого из нас есть неотложные дела. Предлагаю приняться за работу.

— Когда мы встретимся снова? — спросил Симмонс.

Оутс взглянул на часы.

— Через четыре часа, — ответил он. — В ситуационном кабинете Белого дома.

— Рискуем разоблачением, если кто-нибудь нас увидит, — сказал Фосетт.

— Есть служебный туннель, который ведет от здания министерства финансов через улицу в Белый дом, — объяснил Лукас. — Кое-кто из вас, господа, мог бы незаметно пройти оттуда.

— Хорошая мысль, — согласился Меткалф. — Приедем к зданию министерства финансов в правительственных машинах без особых обозначений, пройдем под улицей и поднимемся в лифте в ситуационный кабинет.

— Решено, — сказал Оутс, вставая. — Если кто-нибудь из вас мечтал играть на сцене, сейчас у вас есть такая возможность. Не буду напоминать, что, если кто-нибудь провалит роль, вместе с занавесом мы можем обрушить всю страну.

Глава 14

После холодного воздуха Аляски жаркая влажная Южная Калифорния казалась сауной. Питт позвонил по телефону, потом взял в аэропорту Чарльстона машину в аренду. Поехал по шоссе № 52 на юг, к городу, и свернул к разбросанным на большой территории постройкам морской базы.

В миле после поворота на Спруилл-авеню он оказался у большого здания из красного кирпича со старинной вывеской „Компания Альгамбра: изготовление бойлеров и металлических изделий“.

Питт припарковался и прошел под высокую арку, на которой значилось „1861“. Но приемная его удивила. Обставлена ультрасовременной мебелью. Везде хром.

Ему показалось, что он на фотографии из журнала „Архитектурный дайджест“.

Привлекательное юное существо подняло голову, улыбнулось уголками губ и спросило:

— Чем могу помочь, сэр?

Питт посмотрел в бархатные, зеленые, как лист магнолии, глаза и представил себе, что эта девушка — бывшая королева красоты.

— Я звонил из аэропорта и договорился о встрече с мистером Ханли. Моя фамилия Питт.

Улыбка не дрогнула ни на миллиметр: реакция была автоматической.

— Да, он ждет вас. Прошу сюда.

Она провела его в кабинет, оформленный исключительно в коричневых тонах.

Питту вдруг показалось, что он тонет в овсянке. Из-за огромного стола в форме почки встал маленький, круглолицый улыбающийся мужчина и подал руку:

— Мистер Питт? Я Чарли Ханли.

— Мистер Ханли, — сказал Питт, пожимая ему руку. — Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Не за что. Ваш звонок пробудил мое любопытство. Вы первый, кто спрашивает о нашем производстве бойлеров за последние, наверно, сорок лет.

— Вы отказались от этого бизнеса?

— Господи, да. Летом пятьдесят первого. Конец эпохи, можно сказать. Мой прадед производил броню для броненосцев флота конфедератов. После второй мировой войны мой отец решил, что настало время перемен. Он переоснастил фабрику и начал производство металлической мебели. Как оказалось, это было мудрое решение.

— У вас случайно не сохранились данные о прошлом производстве? — спросил Питт.

— В отличие от вас, все выбрасывающих янки, — с хитрой улыбкой сказал Ханли, — мы, южане, держимся за все свое, включая женщин.

Питт вежливо рассмеялся и не стал выяснять, каким образом то, что он родился в Калифорнии, делает его янки.

— После вашего звонка, — продолжал Ханли, — я порылся в архивах. Вы не назвали дату, но мы произвели для судов серии „Либерти“ всего сорок бойлеров с водяными трубами. И я за пятнадцать минут нашел счет-фактуру с их серийными номерами. К несчастью, я могу сообщить вам только то, что вы уже знаете.

— Бойлер был изготовлен для фирмы, которая устанавливала его сама или отправила на верфь для установки?

Ханли взял со стола пожелтевший листок и некоторое время разглядывал его.