За час до рассвета

Второй из пришедших накинул поверх пиджака полувоенного покроя просторный плащ. Этот человек был крупнее, довольно тучен и краснолиц. Отодвинув кресло, он уселся подальше от стола, закинул ногу за ногу и с вялым интересом поглядывал на нас сквозь дымчатые очки. Затем сорвал обертку с пачки заграничных сигарет и протянул ее соседу, но тот отмахнулся: он не спускал с нас своих острых, лихорадочно блестевших глаз.

Сидевший в кресле закурил, спесиво выставил подбородок и пустил струю дыма в потолок.

— Мы слушаем вас! — проговорил Монтер, выжидательно взглянув на меня.

Я коротко изложил суть дела: примерный план Советского командования освобождения Варшавы.

— С ответом придется подождать… — помолчав, заговорил Монтер. — Но моя обязанность напомнить вам, что наши люди настроены против сотрудничества с Советами. Советы, как известно, вступают в какие-то сомнительные отношения с кучкой самозванцев, засевших в Люблине.[26] Союзнический долг по отношению к нам выполняют только англичане и американцы, с которыми мы имеем хорошую связь.

Подавляя волнение, боясь сбиться со спокойного тона, я заговорил:

— Не знаю, о каких «своих» людях говорит пан генерал… Волонтеры и офицеры отряда Армии Людовой относятся к Советам, как и к другим союзникам, с полным доверием. Мало того: командование Советской Армии каждую ночь направляет сюда, в Варшаву, десятки самолетов с продовольствием и оружием! Пану генералу также известно, что Советская Армия два месяца вела тяжелые наступательные бои, в ходе которых изгнала гитлеровцев из Белоруссии, Украины и Восточной Польши. А здесь гитлеровцы создали мощную линию обороны вдоль Вислы… Восточнее Варшавы противник сосредоточивает крупные танковые и пехотные силы, артиллерию. Вам это, конечно, известно. Гитлеровцы хорошо знают, что Висла — их последняя надежда. Ведь дальше — Одер, Германия! Разве не следовало все это учесть, пан генерал, прежде чем начинать восстание? А вы дали сигнал поднять восстание в то время, когда передовые части Советской Армии находились в пя-ти-де-ся-ти километрах от Варшавы! Вы даже не предупредили командование Советской Армии о готовящемся восстании.

Сейчас речь идет о совместных усилиях повстанцев, Советской Армии и Войска Польского в освобождении Варшавы.

Человек в очках сердито перебил меня:

— Никакого Войска Польского, кроме того, что сражается здесь, не существует!

Монтер вопросительно посмотрел на говорившего, но тот снова сидел с безразличным видом.

— Считаю разговор исчерпанным! Прошу подождать! — бросил Монтер.

Вместе со своими советниками он вышел из комнаты. Остался только адъютант.

— Слышал, капитан? — шепотом сказал мне Юзеф. — Вот что у нас делается. — А Бур-то тебе как понравился? Краснолицая лиса!

— Я так и думал, что в очках — это Бур-Комаровский, — тихо ответил я.

Вошел Монтер. Сухо бросил:

— Окончательный ответ получите на днях.

Мы молча встали и пошли к двери.

— Одну минуту, пане! — догнал меня адъютант. — С вами хотят поговорить наедине.

— Благодарю! — резко ответил я. — Разговор действительно исчерпан!

Мы почти сбежали на второй этаж.

— Идемте, товарищи, на воздух! — крикнул Юзеф.

…Вечером того же дня майор Сенк показал мне свежий номер аковской газеты. На первой странице пространно сообщалось, что в Варшаву к командованию АК от советского командования прибыл офицер связи. Написанная в тоне наигранной бодрости, статья призывала варшавян к терпению.

Об антисоветских настроениях инициаторов восстания — ни слова.

— Что замышляет Лондон? На что теперь рассчитывает Бур? Неужели они действительно капитулируют? — спрашивал я майора.

— Обстановка критическая. Как узнаешь, кому они решат продать Варшаву? Ясно одно: Бур недаром затягивает ответ и диктует газете лицемерную информацию. Но он должен открыть свои карты в ближайшие дни… А тебя хочу предупредить: мне донесли, что Бур получил приказ из Лондона: советских десантников заполучить к себе…

— Зачем мы ему? — спросил я.

— Открыто отказаться от ваших предложений он опасается. Кроме того, ему известно, что вы находитесь у нас. Он ни перед чем не остановится.

В другом конце подвала, где происходил этот разговор, лежал на носилках Дмитрий. Я пошел к нему, рассказал о нашем визите к Буру, о предостережении Сенка.

— Майор дело говорит — вы поберегитесь, — взволнованно сказал Дмитрий. — И вообще нам надо быть вместе…

— Сделаем, Дмитрий!

— Связь наладили?.. — спросил он, и голос у него дрогнул.

— Наладил! Все в порядке, Дима! — заверил я.

— Я теперь не в помощь, а в обузу. Но все-таки, если что случится, то стоять в стороне не буду…

Я смотрел на неподвижное тело друга и чувствовал, как у меня сжимается сердце.

До нас донесся голос майора, отдававшего приказания:

— Если сегодня ночью советские самолеты будут сбрасывать оружие и продовольствие, всё направлять сюда, на командный пункт. Кто добровольно хочет дежурить на улицах?

— Я! Я! — послышалось несколько голосов.

Сенк приказал:

— Мешки с грузом собирать в указанное место. Бдительность и еще раз бдительность! Район патрулирования укажу дополнительно.

Я поспешил к майору и громко сказал: