За Черной рекой

— Пережившие обстрел бросились в схватку. Сам я с трудом пробился и, не обращая внимания на павших и пленных, в темноте ушел от размалеванных дьяволов. Пикты были повсюду. Клянусь Кромом, я крался и полз на брюхе, как гнусный шакал! Хотел сначала пробиться к реке, но догадался о засаде. В общем-то, вернее было прорубить себе дорогу и попытать счастья вплавь — но тут зарокотали барабаны в деревне, и я понял, что кто-то взят живым. Их так увлекло колдовство Зогара, что мне удалось перелезть через частокол у храма. Это место стерег один воин, но он тоже из-за угла смотрел на церемонию. Я свернул ему шею прежде, чем он понял, что происходит. Копье воина я бросил в змея, а топор держу сейчас в руке.

Бальфуса передернуло.

— А что это… та бестия, которую ты убил в храме?

— Один из богов Зогара. Потомок Юхиббола, которых надо держать прикованными к алтарю. Обезьяна-бык. Пикты посвятили ее волосатому божеству Луны — божественной горилле Гуллах.

Конан огляделся.

— Светает. Хорошее место для укрытия. Все равно придется ждать ночи, чтоб идти к реке.

Перед ними вздымалось невысокое взгорье, опоясанное рощами и мелкой порослью кустов. Конан скользнул в лабиринт небольших скал, где путники могли укрываться и наблюдать за местностью, оставаясь при этом невидимыми. Бальфус все еще вздрагивал при мысли о зверях Зогара и сомневался в действенности оставленного знака. Но Конан уже забыл о происшедшем.

Мрак меж ветвей посветлел, видимые кусочки неба сменили оттенок с фиолетового на голубой. Бальфус ощутил терзающие его когти голода, хотя жажду они утолили у ближайшего ручья.

Стояла полная тишина, изредка прерываемая писком какой-то птицы. Память Бальфуса вернулась к сцене перед храмом.

— Перья страуса на теле шамана… я видел их на шлемах восточных рыцарей, когда те навещали баронов приграничья. А в пуще страусы не водятся, не так ли?

— Они из Куш, — ответил Конан. — Это далеко отсюда. На западе лежит берег моря — корабли зингарцев приходят туда и торгуют с прибрежными племенами. Оружие, украшения и вино за шкуры, медную руду и золотой песок. Иногда торгуют и страусовыми перьями, полученными от стигийцев, а те, в свою очередь, покупают их у черных племен Куш, к югу от Стигии. Пиктские шаманы хорошо за них платят, да торговля слишком рискованна. У пиктов есть дурная привычка: сначала пытаться завладеть торговым кораблем бесплатно. Я плавал у побережья с пиратами Барраха, острова к юго-западу от Зингары.

Бальфус с удивлением глянул на товарища.

— Я так понимаю, что не всю жизнь ты провел на границе. В словах твоих упоминалась парочка весьма далеких мест. Ты много странствовал?

— Да — и дальше, чем кто-либо из моего племени. Я видал все крупнейшие города гиборейцев — а также шемитов, стигийцев и гирканцев. Бывал в неизвестных странах к югу от черной Куш, и к западу от моря Вилайет. Капитан наемников, корсар, бродяга без гроша, генерал — дьявольщина! Я был всем, кроме короля цивилизованной страны, но возможно, побуду и им перед смертью.

Мысль эта доставила Конану удовольствие. Он пожал плечами и вытянулся на скале во весь рост.

— Собственно, и эта жизнь не хуже иной. Не знаю, долго ли я проторчу на границе: неделю, месяц, год. Бродяжная у меня натура. А граница… Ну что ж, пусть пока граница.

Бальфус напряженно всматривался в простирающийся внизу лес, ожидая появления в листве страшных раскрашенных лиц. Но время шло, и ничья крадущаяся поступь не нарушала тишины. Бальфус решил, что пикты потеряли след и прекратили погоню. Но беспокойство Конана возрастало:

— Мы должны обнаружить отряды, которые прочесывают лес за нами. Если погоня отложена, значит, они нашли лучшую добычу. Они вполне способны переправиться через реку и ударить на форт.

— Если они потеряли след, то зачем пойдут так далеко на юг?

— След утерян, иначе эти дьяволы сидели бы у нас на шее. В обычных условиях заросли давно были бы прочесаны — и хотя бы парочку мы увидели бы сверху. Значит — переправа. И мы должны рискнуть и пробиваться к реке.

Спускаясь по скалам, Бальфус испуганно оглядывался в ожидании лавины стрел, готовой вылететь из листвы. Но убежденность киммерийца в отсутствии врагов подтвердилась.

— Мы далеко на юге и двинемся к реке. Не знаю, где враги, но надеюсь, что мы дальше.

Поспешность, с которой они двинулись на восток, казалась Бальфусу неразумной, но лес выглядел вымершим. Конан считал, что все пикты собрались у Гвавелы в преддверии переправы; но он не верил, что они решатся на это днем.

— Кто-нибудь из следопытов обязательно увидел бы их и поднял тревогу. Так что пойдут они выше или ниже форта. Потом оставшиеся сядут в лодки и двинутся на частокол у воды. И когда штурм начнется, спрятавшиеся в чаще атакуют форт с восточной стороны. Пробовали они и раньше нечто подобное, но оставались с дырявым брюхом и выпущенными кишками. Только сейчас у них хватает, наконец, людей, к нашему сожалению.