За чертой

– Стоим на месте! – скомандовал он, крутя головой и пытаясь хоть что-то разглядеть.

– Не вижу ни хрена, – прокашлявшись, сказал Саша.

Не слышно было только Гену, и Паша уже подумал, что того накрыло обломком.

Пыль не без помощи ветра постепенно рассеивалась, и впереди проявлялись очертания длинного дома, за которым и находился склад. Алексей стоял рядом слева, Саша – сзади, Гены в телеге не было. Павел глазел по сторонам, надеясь увидеть его, но юнец пропал.

– Гена!!! – крикнул Паша так громко, что Саша вздрогнул и оглянулся.

– Где он? – в никуда спросил он, и ему никто не ответил.

Находиться в зоне излучение было крайне опасно, и Павел, понимая это, скомандовал:

– Уходим! Вперед!

Облучиться никто не желал, и все без промедления проехали вперед, подальше от опасного места. На подходе к складу счетчик Гейгера замолк и группа остановилась. Павел, объехав телегу, вернулся назад и вглядывался в сторону рухнувшего здания, пытаясь заметить движение, но Гены нигде не было. Пыль почти осела: все видно стало достаточно хорошо. Паша снял противогаз и, убирая его обратно в подсумок, громко крикнул:

– Гена-а-а! Мы здесь!!! Гена!

– Ты щас всех иных сюда созовешь. Похрен на него. Пользы ноль всё равно, – пытался успокоить его Саша, опасливо оглядываясь назад.

– Он наш. Понимаешь? Он наш, даже если он говно. Наше говно. Сука. Генка, мля! – снова крикнул Паша и, не дождавшись ответа, развернул лошадь к складу.

– Саня прав. Орать тут опасно, Паш, – поддержал Алексей Сашу. Тот, согласившись, закивал и снял противогаз.

– Ладно, блин. Поехали, – уже спокойно сказал Паша, и группа двинулась дальше, преодолевая последние сотни метров до складского забора.

Павел и Алексей периодически оглядывались назад, но в оседающей пыли никто не появлялся. Сгинул, пропал парень, как и не было его вовсе. Автомат валялся в соломе, а самого его нет. Исчез юнец.

Подъехав к забору, возле которого лежал перевернутый грузовичок, Паша спешился и осмотрелся по сторонам. За забором, метрах в двадцати, стояло серое здание склада с проломленной восточной стеной. Крыша уцелела и здание, в основном, тоже. Справа, на просторной парковке, стояло несколько ржавых фур, так и не успевших загрузиться товаром.

Паша вгляделся в темноту помещений и, не увидев ничего подозрительного, пошел вперед. Он снял с плеча оружие и уверенно, но осторожно продвинулся к пролому. Слева стоял дом, а за ним – полуразрушенная школа с расплавленной табличкой. В школьном дворе скелетов не было видно. В выходной день детей здесь не было. Павел дошел до поросших кустарником стен склада и обогнул кирпичи, валявшиеся рядом в траве. Взглянув в темноту и увидев, что все чисто, Паша махнул рукой, чтобы остальные следовали за ним, а сам вошел внутрь.

Вдоль стен стояли полупустые стеллажи с картонными коробками, из которых вываливались серые оплавленные пластмассовые ящики. Дверь напротив провала была открыта, окна отсутствовали. Следов пребывания тварей в здании Павел тоже не заметил. Войдя в следующее помещение, он увидел проволоку в рулонах. Она, местами сильно проржавевшая, лежала слева у стены.

Дождавшись, когда группа достигнет склада, Паша подозвал Алексея и, указав на проволоку, сказал:

– Я дальше проверю, а вы грузите потихоньку да по сторонам не забывайте смотреть.

– Не видно же ничего, – возразил было товарищ, но, понимая, что старший его не слушает, а уходит дальше, позвал Сашу.

Во избежание сюрпризов проверить предстояло все помещения, и Павел осторожно, глядя под ноги, шагал к следующему проходу, что находился справа. Зловоние пробивалось из-за висевшей на нижней петле двери, выходившей в коридор. Толкнув ее, Паша отпрянул назад, матерясь вполголоса. Тесный и темный коридор был завален гниющими трупами людей. Таких Паша ещё не видел. Обычно были только кости, без плоти, а здесь в телах погибших копошились белые опарыши, вызывая отвращение и тошноту. Казалось, что трупы шевелились от ползающих по ним паразитов. Видимо, сюда не добрались иные и мутанты, и мертвецы просто разлагались после долгой зимней заморозки. Люди, пытаясь спастись, бежали наружу, но, оказалось, – к смерти, которая их встретила в темноте мрачного коридора, завалив обломками стены.

Дальше Павел решил не ходить. Дверей больше нет, поэтому нет смысла проверять, да и крайне противно пробираться по людской плоти. Когда он вернулся к своим, те, матерясь, таскали тяжелые рулоны с колючкой и грузили на телегу. Для этого лошадей завели внутрь и поставили рядом с проволокой. Хотя тащить было недалеко, но Саша материл Гену на чем свет стоит, и по маме, и по папе.

– Сука, мать его. Как таскать, блин, так он пропал, падла. Щас назад поедем, так он и нарисуется, скотина. Вот тут-то я ему фингал и отрехтую.

Алексей лишь хихикал над ним, и Паша, услышав ворчание друга, вдруг тоже негромко захохотал.

– Чё ржете-то? Чё, не так что ли? Он же бесполезное создание, блин. Полный ноль. Чуть башку мне не прострелил, гнида. Если бы я, блин, не пригнулся…

– Мы помним, Сань. Блины, фарш и блины с фаршем, – хохотал Павел.