За чертой

И Божьим произволением
в наказание, да в наставление,
сбывается Антихристово явление:
уставив Красную плахами —
инда заплечному тесно —
режет головы Царь пьяный,
объятый пьяными страхами,
режет бороды и кафтаны,
и очень ему лестно,
что шкипер голландский одобрит его просвещенное рвение:
кораблестроение,
руды плавление,
рейтар учение,
чинное
и спин дубинное
дубление.
Дикий, шальной, бесноватый,
вешая на прошлое всех собак,
он готов Грановитую Палату
променять на Роттердамский кабак.
Ради переулочной Европы,
вводя культуру, как чумную заразу,
всему, что в руки дается, рад —
велит коллегией именоваться приказу,
из преданных без лести холопов
учреждает «Высокий Сенат».
Всеобъемлющей, словно акулья утроба, душой
он такой —
то с пилой,
то с дудой,
академик и плотник,
мореплаватель, мастеровой,
на все руки заплечный работник,
неутомимый палач,
Герой!..
Что с того, что кругом
только стоны и плач,
что живется легко одной сволочи и хамам —
коленом на грудь поднажмем,
сапогом —
и Питер сравняется с Амстердамом!..
Пусть задохнутся в шлее и двужильные кони —
догоним и перегоним!
И вот мужики тараканами мрут
от великодержавной судьбы,
но заводы растут,
как грибы,
но крепятся финские болота
телами, как бревнами,
но Скиты и Полтаву штыками берет пехота!
Путями головоломными
строится Империя из Московии обломков…
И в новой столице
на ассамблее
возле девки-царицы
он слышит, хмелея,
завистью ужален,
в пушечном громе и воинском клике
голос потомков:
Виват Великий
Сталин!

10.

…Годы слагаются в десятилетия…
Втискивая плоти скифские во фряжскую робу,
на отцов непохожие дети
изображают Европу.
Руками недорослей и дорослых,
потерявших народное обличие,
подымается на козлы
Имперское величие.
Так из купленного по дешевке
не без изъяна
у нечестной торговки
покупателем пьяным
вырастает культура, как в сказке:
ампирные граниты, Невский,
«Лебединое озеро», «Половецкие пляски»,
Толстой и Достоевский…

11.