За чертой

Арас попытался не думать о Шан — и не смог. Она поглотила его. Он думал об Аскиниас. Он не видел и не касался ее много сотен лет. Настало время, когда он не смог вспомнить ее лица и запаха. А теперь она снова стояла у него перед глазами, как живая. Но он не хотел ее, он хотел увидеть Шан, прикоснуться к Шан.

Они даже не дали ему попрощаться с ее телом.

Мужчины вес'хар, терявшие жен, вступали в новые браки либо умирали. Он не мог ни того, ни другого. И не хотел. Он никогда не стремился сбежать от горя, даже если оно пожирало его заживо.

— Ты можешь пойти и остаться у нас, — сказала Невиан. Язык не повиновался Арасу. Каждый вдох давался с превеликим трудом.

— Ели тебе что-то нужно, мы принесем. Тебе не обязательно ни с кем встречаться, пока ты сам этого не захочешь. — Невиан села на колени рядом с ним. В воздухе качнулся запах силы, который породил в нем инстинктивное желание услужить ей, но ему казалось, что если он пошевелится, то развалится на части. — Мы получили сообщения от их лидеров. Они хотят переговоров и приносят свои извинения. Но я отправила послание в Прежний Мир и жду ответа.

Невиан ждала, ждала очень долго — казалось, верховный матриарх не может столько ждать. Арас не шевелился.

Умерла. Она умерла.

— Эдди попросил разрешения поселиться во Ф'наре. Он будет здесь совершенно один. Сомневаюсь, что ему когда-либо удастся вернуться домой.

Арас попробовал обдумать ее слова. Его разум угодил в петлю. Он снова переживал первые моменты после известия о гибели Шан. Наверное, боль никогда не утихнет. Она волнами накатывала снова и снова.

— Мне кажется, вы с Эдди сможете поддержать друг друга, — не сдавалась Невиан. — Я могу сказать ему «да»?

Больше всего на свете Арас жаждал забвения. Если бы он мог двигаться, он бы взял гранаты, которые Шан хранила, как причудливые сувениры, лег бы на них и наконец-то умер.

Он заставил себя поднять голову.

— У нее с'наатат, — проговорила Невиан. — Не теряй надежды. Мы не знаем границ возможного этого паразита.

За эти слова Арас сразу же ее возненавидел.

С'наатат не может воскрешать мертвых — это трюк для человеческого Бога. Арас сумел впечатать кулаки в каменный пол. Кожа лопнула, кровь потекла и тут же остановилась. Боль немного отрезвила его.

Они всегда считали, что с'наатат не чувствует боли. Они ошибались.

— Мы доставим ее тело домой, — заверила его Невиан. — Мы найдем ее. Каждый вес'хар имеет право вернуться сюда для продолжения цикла. Не важно, как долго придется искать, мы вернем ее в наш мир.

Шан была бы рада, услышав, что о ней говорят как о вес'хар. Увидеть ее. Подержать последний раз в объятиях. Черт с ним, с циклом. Она его исан.

Невиан не сводила глаз с вещиц Шан, забытых на полке, которая быстро превращалась в алтарь. Она потянулась к неровной чаше изумрудного стекла, но не дотронулась до нее.

— Мне бы хотелось взять что-нибудь на память о ней. Она ведь сама это сделала, да?

Арас не мог говорить, но не чувствовал потребности остановить Невиан. У него все равно от Шан осталось столько,

сколько нет ни у кого: ее воспоминания, ткань ее тела, генетический материал, который еще никак не проявился. Невиан прижала чашу к груди, как ребенка.

— Она сделала меня такой, какая я есть, Арас. Она была моим другом. Она научила меня не бежать от опасности. Нужно принять вызов, а не трястись всю жизнь от страха, что что-то вот-вот придет. И теперь, когда я заняла место верховного матриарха, я буду руководствоваться только этим принципом.

А мне что же делать без нее? — спросил себя Арас и не нашел ответа.

— Арас, я знаю, что ты меня слышишь. Я пришлю к тебе Эдди. Здесь есть и другие люди. Солдат, Эд Беннетт, хочет поговорить с тобой.

Беннетт никогда бы не причинил вреда Шан. Что бы он там ни говорил, убить Шан он не мог. Нужно увидеться с ним. Но это подождет.

Арас поменял позу — сел на пятки. Много дней ему не удавалось ничего подобного. Механизм первобытного инстинкта, наследия жизни в норах, когда для первопредков вес'хар замереть перед неведомой опасностью было часто вопросом жизни и смерти, дал сбой. Арас всегда удивлялся, когда этот инстинкт срабатывал в нем таким образом. В последний раз это произошло, когда Аскиниас рассталась с жизнью.

Теперь и вторая его исан покончила с собой. Слишком много для одного вес'хар, слишком много.

— Приведите их сюда, — проговорил он.

Беннетт — солдат. Эдди тоже солдат, хотя он сражается лишь словом. Гефес удивительно уязвимы для слова.

Они оба понадобятся ему, если он собирается уравновесить смерть Шан Франкленд.

Глава двадцать седьмая