За чертой

Серримиссани смотрела на Юала, и Эдди увидел на ее «лице» выражение глубочайшего презрения. Ни один, даже самый лучший индийский танцор катакали не изобразил бы лучше. Выдержав многозначительную паузу, юссисси трусцой приблизилась к ним и наполнила чаши из соответствующих кувшинов. Смешно ей не было. Эдди заметил, как поблескивают остренькие зубки за чуть-чуть приоткрытыми губами.

— Давайте выпьем, мистер Мичаллат. Скоро ли вы перешлете на Землю это интервью?

Эдди кивнул и осушил чашку с кофе, который уже почти остыл. В кают-компании варили гораздо вкуснее.

— Как только отредактирую.

— Собираетесь вырезать что-то? Ведь интервью и так было очень коротким.

— Нет, я не собираюсь опускать детали, всего лишь хочу дополнить его интересными снимками. Как бы вы отнеслись к тому, чтобы я поездил по Джедено и записал что-то другое?

— Если найдете.

Эдди в тот же миг влюбился в Юала раз и навсегда. Еще бы, такая искренность и доброта! Он бы с радостью променял любого из земных политиков на этого чудесного исенджи. На обратном пути к кораблю он прокрутил запись на смартбумаге, которую выдал ему «Актеон», и отметил последовательность кадров. Юал прав. Для него все это выглядит одинаково. Неудивительно, что они назвали эти снимки обоями…

— Ну-ну…

В репортаж можно включить только то, что сам видел. Серримиссани следила за движением его пальцев по смартбумаге.

— А я думала, вы уже записали все, что нужно.

— Уверен, так оно и есть, — отозвался Эдди. Это-то его и беспокоило. — Смотрите. Здесь нет журналистов, кроме меня, и поэтому никто не осветит другую сторону этой истории, а значит, я должен быть вдвойне аккуратным в том, что говорю, не навязывать свою точку зрения. Я — всего лишь окно, не больше и не меньше. Насколько это возможно.

Юссисси подарила ему взгляд, исполненный то ли сочувствия, то ли откровенной жалости. От этого Эдди на мгновение ощутил себя скорпионом. Скорпионом размером со змею.

— Окно должно быть открытым, — заметила Серримиссани.

Мир вокруг Шан заполняла тишина — за исключением звона в ушах.

Лица — вес'хар и юссисси — то сходились кругом, то отдалялись.

Несколько секунд она смотрела, как чудно открываются и закрываются их рты. Казалось, барабанные перепонки кто-то проткнул шомполом. Неожиданно звуки нахлынули на нее снова.

— Лай севадкэ! — произнес тонкий детский голос и отдался эхом. — Ур, джес'ха ур!

Шан попыталась сесть. Теперь ей удалось разглядеть: Виджисси, Чайяс и мужчина вес'хар, которого она прежде не встречала. Все — на почтительном от нее расстоянии. Чайяс время от времени мотала головой, будто хотела что-то вытряхнуть: вероятно, выстрел повредил и ее слух тоже.

Шан попробовала опереться на руки, но снова упала на локоть. Затылок разрывала адская боль. Она потрогала его, ожидая обнаружить там открытую рану: клейкую кровь, раздробленные кости. Однако все оказалось на месте.

Чайяс всадила в нее пулю, вот только Шан пока не могла разобрать, куда именно. Пуля с пустым наконечником обладала огромной силой и могла остановить кого угодно. Вот только Шан не планировала, что она остановит ее саму.

— Вы нас слышите? — спросил Виджисси. — Вы ударились головой, когда падали.

О, это многое объясняет. И левое плечо болит. Шан неловко пошевелилась, пытаясь почувствовать, где же рана, и поняла, что выстрел прошил ей грудь. Скорее всего, легкое тоже задето, судя по вкусу крови во рту. Шан видела достаточно вскрытий, чтобы это запомнить.

Но с'наатат отлично справлялся с ранениями. Он уже проделал подобную штуку раньше, когда пушка исенджи размозжила ей череп, и Арас порезал руку, чтобы его зараженная кровь попала ей в рану и исцелила ее. На этот раз все гораздо проще, простреленное мясо — это не травма мозга. Симбионт устроил показательное выступление: он латал ее прямо у них на глазах.

— Я вас слышу, — наконец ответила Шан. Она попыталась встать, но передумала. Зрители шарахнулись от нее. От Чайяс откровенно пахло страхом, но она молчала. Шан с трудом повернула голову — больно.

Подобные сцены офицер полиции наблюдает довольно часто. И Шан тоже приходилось это видеть, но… на стене всегда были брызги чужой крови. Она смотрела на красные капли, матриарх и дипломат юссисси смотрели тоже.

Потому что они боялись ее крови.

Виджисси, мелко тряся головой, обошел ее, разглядывая куртку, будто не до конца веря в то, что под ней происходило.

— Так это правда, — произнес он и отвернулся. — Я не хотел вас обидеть. Но одно дело — знать, что это возможно, и другое — увидеть своими глазами.

Шан поднялась на четвереньки. Чувство равновесия отказало полностью. Теперь она ощущала лишь головную боль, онемение в шее и странный запах пыли. Пистолет лежал на столе. Шан добралась до него и сунула за пояс. Куртка безнадежно испорчена, и это расстраивало ее больше всего. Тело восстановится, но где здесь взять новую одежду?

Чайяс не подходила. Зрачки из раскрытых лепестков превращались в узкие щелочки.

— Невероятно, — в конце концов проговорила она очень тихо. — Потрясающе.