За чертой

Перед одним из зданий он заметил островок в потоке исенджи: несколько их, прижавшись друг к другу, ожидали у входа. Дверь была закрыта. Эдди повернулся к переводчице.

— Очередь за едой, — сказала Серримиссани, не дожидаясь его вопроса. — Пищи хватает, но механизм распределения очень сложный и громоздкий.

— Что исенджи думают о людях?

Черные хищные глазки Серримиссани ничего не выражали, когда она смотрела на него. Эдди легко представил, как она откапывает скорпионов и с хрустом перемалывает хитиновые панцири игольчатыми зубками.

— Они видят в вас некоторое родство. Им нравятся сложные организации.

— А что вы о них думаете?

— Они уважают долг.

— Сколько вам платят за услуги переводчика? Извините, это нескромный вопрос?

— Меня никто не нанимал. У меня есть еда и крыша над головой. Точно так же, как на Вес'едже.

— Вы работаете на два фронта? И исенджи позволяют вам здесь находиться?

— А почему бы и нет? Что я такого могу сделать? Это не информационная война, поэтому шпионить я не могу. И это не тот конфликт, который вес'хар захотят решать на территории врага. Я делаю свою работу и ни для кого не представляю угрозы. А как вам платят?

Хороший вопрос.

Эдди не повышали зарплату уже семьдесят шесть лет, и его сильно задевало то, что отдел кадров Би-би-си счел, что Эдди Мичаллат не заслужил надбавку только потому, что большую часть этого времени находился в криосне. Черт возьми, да он работает бок о бок с людьми, которые чуть ли не всю жизнь проводят в коме, и ничего, прекрасно получают прибавку…

Но в принципе он ведь и не имел возможности тратить заработанное. Работа за интерес… Удивительно, как мало стали значить для него деньги. Возможно, именно так себя чувствуют богачи… У него возникло странное ощущение в области желудка.

— Я получаю знаки, которые можно обменять на еду и другие вещи, которые мне нужны.

— Которые вы хотите.

— В смысле?

— Люди хотят очень многих вещей, но в действительности им нужно гораздо меньше, чем они думают, — сказала юссисси. — Пожив с вес'хар, я теперь придерживаюсь философии Таргассат. Остерегайтесь стяжательства, мистер Мичаллат. Оно делает вас заложником.

Эдди в полной мере насладился моментом — еще бы, не каждый день мангуст читает лекции об аскетизме. Любопытная беседа заглушила неприятное ощущение: ты богат, а выгоды тебе от этого никакой. Машина остановилась.

Серримиссани медленно повернула головку. Ее глаза не поблескивали, напротив, казались матовыми, как бархат, зловещими и невозможно пустыми.

— Вы готовы?

Эдди поймал камеру-пчелу и спрятал ее в карман.

— Я уже брал интервью у министра Юала. Я готов. Министерство — а Эдди не знал, как еще это назвать, — скрывалось в ровной стене зданий и поражало своей обыкновенностью — ни роскошного дизайна, ни росписи, ни резьбы. Эдди вошел и очутился в приемной. Приемная была пуста, и это потрясло его до глубины души. Высотой потолки достигали метров двенадцати. Голубовато-зеленый камень на стенах, строгий, прохладный… довольно странный контраст ржавому, янтарному и пурпурному великолепию снаружи.

Эдди показалось, что тут никого нет, но потом он услышал какой-то шум. Серримиссани потеребила его за рукав и кивнула в сторону одного из арочных проходов. Оттуда вышел исенджи. Последовал обмен пронзительными звуками.

Эдди занимался тем, что проводил камеру-пчелу вдоль одной из стен. Значит, статус дал вам большое пространство, так? Да, исенджи во многом похожи на людей…

— Юал готов принять вас и спрашивает, подать ли закуски.

— Только не грибы.

— Воды, ароматизированной чем-то с «Актеона»?

— Господи, надеюсь, это кофе…

В некоторые моменты Эдди казалось, что он достиг взаимопонимания с исенджи. Легко предположить, что это чуждый человеку разум: они не походят ни на кого и ни на что из виденного Эдди прежде. Но иногда они ведут себя гораздо более по-человечески, чем вес'хар.

Он сел и стал ждать. Внезапная мысль посетила его: а змеи? А медузы? Тут начался спор с сами собой по крайне важному вопросу. Но он разговаривал, да, разговаривал, с инопланетянами, которые жили с общей памятью, строили города и вели войны, ему непонятные. Если он и ошибался в суждении о них, то только из-за их невероятного сходства с людьми. Значит, ему и близко не подобраться к постижению сущности других форм жизни… Осознание ограниченности собственного разума наполнило его сердце грустью.

Серримиссани раздраженно толкнула его локтем.

— Не отвлекайтесь. Юал ждет.

Эдди постарался скрыть эмоции. Выше нос. У тебя третье интервью с инопланетянином! Радуйся!

— Прошу прошения. Оплакиваю все то, что находится за гранью моего понимания.

Он вспомнил того, кому принадлежали эти слова. Вот оно, определение человечности…