За Черту - и Дальше

Как-то раз, проснувшись, я почувствовал себя неважно и вместо похода на заливчик, остался спать. Около полудня, движимый внутренним беспокойством, я перешел реку вброд и отправился по тропинке, по которой пришел За-Черту. Три собаки — среди них маленькая колли, которая приехала со мной и с Писцинским — увязались за мною. Я шел по тропинке через джунгли, потом поднялся на гребень, пока не достиг точки, откуда увидел рельсы, обвивающие подножье холма. На них стоял поезд, но большинство вагонов скрывались за поворотом. Локомотив и те вагоны, что были на виду, были все в хребтах шрамов, оставшихся от атак бердслеев, поэтому я подумал, что этот поезд старый. Как я уже говорил, любопытство мое заметно захирело с момента прибытия, но сейчас оно вдруг нахлынуло на меня, и я задумался о том, как же рождаются поезда, как долго они живут, и, вообще, имеют ли смысл подобные вопросы. Осторожно спустившись, я пошел вдоль вагонов, тщательно их осматривая. Нигде я не заметил ни болтов, ни сварочных швов. Весь поезд представлял собой единое целое — сцепления, колеса, двери, похоже, все просто выросло в свою форму. Колеса казались сделанными из того же материала, что и сами вагоны, только плотнее и тверже, а рельсы, по которым они катились, были не из металла, а из резного черного камня, выросшего прямо из земли. Я соскреб почву с краю и увидел, что камень уходит в землю по меньшей мере фута на два — настолько глубоко мне удалось зарыться. На локомотиве не стояли обтекатели, не было дверей и прожекторов — он представлял собой просто мертвую черную обтекаемую форму. Как он следит за тем, что впереди? недоумевал я. Откуда у него берется топливо? У меня были сотни вопросов и ни одного ответа. Как сказал Бобби Форстедт, ни в чем не было ни малейшего смысла.

Я подошел к передней части локомотива, а потом зашагал обратно между локомотивом и холмом. Прямо над задним колесом локомотива красной краской из баллончика кто-то вывел послание, поблекшее, но еще читаемое:

Санта Клаус ехал на этом черном ублюдке на восток за Стену.

Я никогда не встречал Санта Клауса, но слышал, как старые хобо толковали о нем: большая часть разговоров касалась того, какой хитрой бестией он был, причем это говорили мужики, сами бывшие выдающимися хитрыми бестиями. Они клялись, что Санта Клаус — забубенный железнодорожный заяц, и если уж он решил запрыгнуть на поезд, то никто, ни кондукторы, и полиция, ни устройства безопасности, его не могли остановить. Меня заинтересовало, почему он подписался прозвищем, а не своим настоящим именем. Наверное, подумал я, родители тоже наградили его чем-то мало аппетитным, вроде Мориса Шовалтера.

Я дошел до конца состава по другую сторону поезда и уселся на обочине. Поезда, дерево, бердслеи, старцы, безмятежные, ничем не интересующиеся обитатели За-Чертой, толкущие воду в ступе собственной жизни, Стена — все это казалось кусочками, принадлежащими разным головоломкам. Но теперь я раздумывал, не наткнулся ли Санта Клаус на единственное решение всех этих загадок. В чем смысл висения на дереве, поедания джунглеров, рыбалки и обдумывания прошлого? Можно с тем же успехом посмотреть, что же находится за горами. Можно при этом и умереть… но, возможно, мы уже и так мертвы. И в соответствии со всем, что я слышал, в конечном счете мы все равно совершенно наверняка умрем, сидя на собственной заднице. А если Бобби прав, то продвижение на следующий уровень — это наш единственный шанс выиграть.

Я все крутил и крутил эти мысли в голове, когда заметил, что кто-то по кривой шагает в мою сторону. Вскоре я увидел, что это Энни Вар. Она была в оранжевой майке и шортах-хаки и выглядела, как мороженное с точки зрения дьявола. "Что ты здесь делаешь?", спросил я, когда она приблизилась, а она пожала плечами и ответила: "Люблю поезда, ты же знаешь." Несколько секунд она постояла надо мной, глядя на убегающие рельсы, переминаясь, словно не зная, что же делать дальше. Потом резким движением плюхнулась рядом. "Иногда я возвращаюсь этой дорогой, когда хожу за ягодами, и всегда его вижу. Здесь всегда стоит поезд."

Это поразило меня. "Всегда?"

Она кивнула. "Ага… по крайней мере, я не могу припомнить, когда его здесь не было."

Видеоигра, решил я. Зомби всегда стоит на автостоянке, гамбургер с запиской в булочке всегда подают все в том же кафе. Потом я подумал: почему смерть не может обладать такого сорта предсказуемостью? Каждый новый кусочек головоломки добавлял очередной смущающий оттенок.

Мы просидели молча солидную часть минуты, а потом, желая найти тему получше, я сказал: "Я знаю, что я что-то с тобой сделал, но, клянусь, не могу вспомнить. Я пытался, но…"

Она поджала губы, но ничего не сказала.

Я поднял глаза к небу, к темным неопределенным созданиям, что вечно кружили здесь, паря среди разбросанных облаков. "Если ты хочешь, чтобы я знал, что с тобою наделал, тебе, наверное, надо бы мне рассказать."

Ветер взъерошил траву на откосе, подняв в воздух облачко беловатых летучих семян.