«Положение караногайцев, „обслуживаемых“ чеченцами, самое безотрадное.
Ещё в эпоху прошлой войны набеги в караногайскую степь составляли излюбленное занятие чеченских шаек.
Народ безоружный, мирный — они не то, что казаки, которые всегда готовы дать сдачи. Как робкие овцы, они только жмутся при появлении грозного гостя и отдают всё безропотно.
Пригнетённые и запуганные хищниками-чеченцами, арендующими соседние участки под видом мирного промысла, они не только боятся жаловаться, но со страхом передают даже один на один о своей доле.
— Как можно — убьёт! — говорили они, пугаясь, атаману отдела, который посетил их в прошлом году и расспрашивал об обстоятельствах краж и виновных.
— Ты уедешь, а он убьёт! Придёт и убьёт, если узнает.
Чтобы добиться, кто его грабитель, нужно было обещать караногайцу, что чеченца не станут преследовать.
Зная наши „законы“, караногайцы были уверены, что из „преследования“ ничего не выйдет, а им всё равно отомстят, если не сам вор, так его товарищ».