За что страдают боги

Король в достойном виде огласил решенье

И подвигая к ним с вином большой ушат,

Подверг в своё почтенное стремленье.

Старик сопел, а барышня водила носом

И уши навострил безумный господин,

Эрцгерцогиня короля сидела под вопросом,

А обитатель гроба спал в своём гробу один.

XXI

Хью засмеялся громко, выслушав Указ:

– Чтоб пить во славу этой смерти с вами,

Да ползать на коленях пьяным на показ.

Пейте лучше вдоволь с вашими чертями

И наслаждайтесь королевскими пирами

И дьявол здесь наверно дивный режиссёр,

Вас заманил в награду редкими дарами…

А король, не кто иной, как баламут-актёр!

XXII

При имени таком все сразу подскочили

И как один от злобной страсти завопили:

– Измена! – Закричал его величество Чума.

– Измена! – Сиплый инвалид орал сума.

– Измена! – Завопила дама этими словами.

– Измена! – Господин затряс ушами

– Измена! – Послышалось из гроба эхом вяло.

– Измена! – Эрцгерцогиня тоже заорала.

XXIII

А потом схватила за штаны матроса Хью,

Подняв над головою жертву пьяную свою

И бросила в большую бочку с пенным элем,

За то, что он им спровоцировал измену.

Как яблоко то погружаясь, то всплывая,

Он бултыхался в бочке, стены заливая.

И странно как-то видеть эту всю игру,

Ведь драка разыгралась просто по утру.

XXIV

Генри в это время невзирая пораженье

С лёгкостью бросает в погреб короля

И получив от этого такое наслажденье,

Возгордился, что сделал это он не зря.

Потом он вышибает старику мозги,

И кровяные тут же разлетелись брызги.

В угаре пьяном опрокинул бочку на пол,

Освобождая Хью от плена, залпом.

XXV

Окостеневший господин поплыл в гробу,

А господин с ушами моментально утонул.

Всех уцелевших ослепило красным небом

И обдувало едким, трупным ветром.

Генри с дамой короля на парусах свободы,

Удаляясь в даль, кричал на всех: «Уроды!»

А Хью, пыхтя и задыхаясь от безумья,

Волок, кряхтя, девицу с носом без раздумья.

XXVI

Однажды в октябре, тогда под утро,

Когда над Лондоном стоял туман густой

И тучи чёрные на небе плыли неуютно,

И воздух тлел печально, наводя покой.

Среди беды и отчуждения святого,

В пространстве разложенья неземного,

На грязной и протухшей мостовой,

Нашли два трупа в позе непростой.

Прыг-скок

I

Король, любитель пошутить –

Та птица редкая на свете.

Казалось ради этого; и жить,

И вить расположенья сети,

Чтоб угодить внимания его,

Министрам роль предстала

И шута прозвал он своего –

Прыг-Скок – ему подстало.

II

Чтоб уравновесить мудрость,

Король считал всех дураками,

Скрывая собственную глупость,

Они все были дураками сами.

И это имя в силу остроумья,

Шуту с руки присвоили шутя –

От безнадёжности его безумья

И до способности шутить язвя.

III

Прыг-скок был карлик и калека

И принимая глупость человека,

Он знал всегда над кем смеяться

И на глазах у короля шутить,

Ему бы не пришлось его бояться

И смог бы эту кару пережить,

Но между той судьбой и жизнью,

Он силой в дар подарен королю.

IV

Проматывая верно жизни лад,

Король устроил людям маскарад

И в помощь для того устройства,

Конечно же призвали дар шута.

А он для страстного искусства,

Под хитрым замыслом глупца

Придумал странное ваяние,

В костюмах тонких сочетание.

V

«Над шуткой можно забавляться

И ради смеха тоже оскорбить,

Ну кто так любит посмеяться,

Порой всегда своим умом скорбит»

Шут короля, конечно ненавидит,

Но в силу всех шутов в неволе,

В них, насмехаясь только видят

Всего лишь развлеченья долю.

VI

Король шута обидел неприлежно,

Что тот зубами выдал скрежет,

В душе осадок злобой переполнен,

Не в меру дерзкой волею наполнен.

И шут всем выдал яркую потеху:

Придумал персонажи в маскарад,

Такую бросил тему в помощь смеху,

Что всем понравился его расклад.

VII

– Чтоб новый замысел имел успех

И окружающим навеять правду,

Добавить неожиданности жажду

Для достижения прославить смех,

Пусть будет восемь диких обезьян:

Сам король и семь его министров,

Всё представленье будет без изъяна,

В итоге вся награда для артистов.

VIII

Но никто не должен знать портрета

И истины, что скрыта в этой маске,

Когда откроется натура для ответа

То все в порыве радости и краски,

Увидят в чём исполнена картина

И шутку новую воспримут на ура,

Вот где зарыта странная причина

Вот этой смелой вольности игра.

IX

Дождавшись в празднике минуту

Вкатились разом, разгоняя смуту,

Обезьяны, у всех подняв тревогу

И возвышая наслаждения восторгу.

От страха непредвиденных причуд

Поверили, что эти твари озверели,

Все женщины лишились чувств,

А остальные в ужасе смотрели.

X

«Та шутка, что далась за правду,

И иногда для радости в награду,

С восторгом розыгрышу верят

И возмущённо опасаясь терпят

В правдоподобность изумленья,

В награду оставляя возбужденья,

Где чувства все, подобно смеху,

Творят вокруг забавную потеху»

XI

Обезьяны все по сути положения,

Шута обдуманной проказы вдруг

Попали в цепи люстры продолжения,

Подобным образом замкнули круг.

Свисая страстно в центре потолка,

Болтались все подобно паукам

И верили уже в смешной итог,

Где разгорался остротой подлог.

XII

Шут всех подверг надёжной шуткой,

Язвя, и громким смехом издевался,

Крутился с факелом над этой уткой,

Всё разглядеть вокруг подвох пытался.

Спешил сейчас в присутствии гостей,

А также короля и всех семи его друзей,

Открыть премудрый замысел явленья

И неожиданно раскрыть разоблаченье.