За что убивают Учителей

Ослепленный, Элиар задышал полной грудью. О, как давно мечтал он выцарапать это проклятое паучье солнце! Стереть позорное клеймо, говорящее о вечной принадлежности его светлости мессиру Элирию Лестеру Лару! Конечно, сам материальный отпечаток, выжженный каленым железом, никуда не делся, но сакральные нити разорвались: в то роковое мгновение духовная связь Учителя и ученика была уничтожена навсегда.

Как же больно. С трудом разлепив веки, бешеным взором Элиар обвел окрестности, не сразу сообразив, что именно произошло. От разрушения созданной им печати, Учителя мощно ударило отдачей, отшвырнуло на десяток шагов и хорошенько приложило о ствол одного из кленов. Словно туго скрученная пружина распрямилась и с силой отбросила того, кто сжимал ее долгие годы. Пустым взглядом Красный Феникс Лианора глядел прямо перед собой, из губ его вязко сочилась пурпуровая кровь, похожая на виноградное вино. От сотрясения строгая прическа распалась, черно-серебряные пряди в беспорядке рассыпались по плечам, делая Учителя таким уязвимым, таким беззащитным на вид. Они словно бы поменялись местами, и ситуация перевернулась с ног на голову, став совершенно дикой, невозможной.

Клены Ром-Белиата чуть слышно шелестели вокруг, тревожимые легким бризом – яркие, алые, алые. Острые лезвия листьев ранили, бередили душу пронзительной красотой: цвет их был насыщенным и густым, словно у закатывающегося в океан осеннего солнца. И винная кровь Учителя была такого же невозможного, невыносимо прекрасного цвета, как эти кленовые листья. Она медленно заполняла легкие, дыхательные пути и рот, с каждым судорожным выдохом выплескиваясь наружу. Элиар замер, лишившись дара речи, завороженно глядя на лотосную кровь, темными пятнами проступающую на одежде верховного жреца.

Это промедление стоило ему победы: недоумение в циановых глазах сменилось решительностью. Учитель поднялся: Хвост Феникса, легендарная плеть Тысячи Образов, возник в его руках. Огненное сияние цвета материализовалось в ярко-алые лезвия плети.

Красный Феникс никогда не объяснял принципы обращения со своим духовным оружием и редко применял плеть в тренировочных боях, дабы ученики случайно не обнаружили и не переняли особые навыки и приемы, не раскрыли секреты его знаменитых техник. Однако Элиар достаточно долгое время внимательно наблюдал за боевым стилем наставника чтобы успеть изучить его досконально.

Точные и жестокие удары посыпались один за другим: алые лезвия пламени со свистом резали воздух. Непереносимая боль пронзила тело. Однако Элиар не отшатнулся и не попытался уклониться, вступая с плетью в смертельный танец. Восторг! Нет, не восторг – эйфория! Странная эйфория оглушила разум, блокировала болевые ощущения и потащила куда-то вперед, напролом, даруя веселое боевое безумие.

Концентрация достигла предела: мир стал безупречно ясен. В нем не осталось слепых пятен: одновременно Элиар видел все, что происходило вокруг, видел даже самого себя. Минуя глаза, информация стекалась прямо в мозг, отпечатываясь чеканной гравюрой с мельчайшими деталями. Каждый кленовый лист, каждая его жилка – все вдруг прорисовалось с необыкновенной, запредельной четкостью. Элиар сгорал в огне духовного изменения – в таком желанном, долгожданном освобождении; а сердце горело в огне осени.

Ведомый эйфорией, он шагнул прямиком в боль и прошел сквозь нее. Пламя разъедало металл доспеха и боевых перчаток. Пламя с шипением разъедало барьеры и обрушивалось на голову горячей кислотой. Но Элиару в самом расцвете своего мятежа было все равно. Учитель часто тренировал его, заставляя противостоять боли. Заставляя быть больше боли. Видят небожители, уроки эти не прошли даром. А после повреждения печати Запертого Солнца и разрыва связи с Учителем боль от священного красного огня и вовсе показалась незначительной, и он стерпел ее.

А потом он ударил.

Ударил, перехватив и намотав на кулак одну из ярившихся огненных плетей: великолепный стальной цветок клинка распустился в его ладони. Правая рука Учителя странно повисла сбоку, словно безжизненная плеть, взгляд затуманился и потускнел. Кажется, поврежденная конечность перестала действовать: даже пальцы не шевелились, судорожно сомкнутые на кнутовище.

Длинные когти-лезвия расправились, перерезая тянущиеся к нему огненные ленты, и сверкнули в смертельно опасной близости от незащищенного горла Учителя. Дернув на себя хищно извивающуюся плеть, мощным рывком Элиар выдрал кнутовище из слабеющих пальцев наставника: легендарный Хвост Феникса отлетел далеко в сторону. Учитель проводил его еще одним непонимающим взглядом. Рука продолжала безвольно висеть, а из открытой раны на плече хлестала лотосная кровь.

Непревзойденный клинок испил крови, закалился в священном огне феникса. Кровь Первородного текла по лезвию Когтя Дракона и пьянила Элиара, как дикого зверя. Запах лотоса стоял в прозрачном воздухе. Алые листья взметнулись от движения энергии и вихрями полетели вверх.