За что убивают Учителей

– Вижу, караул устал? – безразлично заметил Красный Феникс. – Что ж, рано или поздно это случается.

Яниэр окаменел, не веря своим глазам. Происходящее казалось невероятным. Никогда, никогда прежде в голову не закрадывалась мысль, что подобное может произойти. Он жил в Ром-Белиате с шести лет и воспринимал власть Учителя чем-то само собой разумеющимся, незыблемым, несокрушимым. Невозможно поверить, будто кто-то на самом деле осмелился выступить против него – открыто, средь бела дня, в присутствии старших жрецов Красного ордена… Неужели дойдет и до того, что на Учителя поднимут оружие? На его безупречного, непогрешимого полубога?

Красный Феникс был символом народа Совершенных. Потерять его равнозначно потере боевого стяга: нет участи позорнее и горше. Это крушение, пережить которое второй раз народ погибшего Лианора не может.

Учителя можно любить или ненавидеть, восхвалять или проклинать, но отрицать его величие нельзя. Даже сейчас, лишившись сана и власти, его светлость мессир Элирий Лестер Лар не утратил в глазах подданных авторитета.

Игнаций вопросительно обернулся к своим людям. Бойцы храма Полуденного Солнца не были трусами, а о дисциплине их знал всякий. Но Золотая Саламандра не решался отдать приказ без одобрения Триумфатора. В этом одобрении он хотел быть уверенным, но Ишерхэ молчала. Поддержки ее было так же легко лишиться, как и приобрести: непредсказуемое настроение Триумфатора менялось так же быстро, как направление легкого весеннего ветерка.

Две группы людей, две не поделившие добычу волчьих стаи замерли в ожидании сигнала, готовые рвать друг другу глотки.

Ишерхэ откровенно наслаждалась этой сварой, переводя внимательный взгляд с одного лица на другое. Сегодняшний день многое расставил по местам.

Наконец Игнаций заговорил, с трудом справляясь со срывающимся от эмоций голосом:

– Не соблаговолит ли прекрасная госпожа отдать приказ об аресте и казни безумца, который поставил под сомнение ее волю?

Ишерхэ равнодушно глянула на него.

– Ты уже вызвал стражу без моего распоряжения. Ну так справляйся с ситуацией, Великий Иерофант. Твой предшественник решал свои проблемы самостоятельно.

Яниэр похолодел. Неужели они и вправду решатся взять под стражу Учителя? Подобное недопустимо. Но что может он сделать?

– Но ведь это бунт! – искренне возмутился Игнаций. Костяшки его пальцев, сжатых в кулаки, от клокотавшей ярости стали белее снега. – Неужели неповиновение останется безнаказанным?

– Конечно, нет, – холодно улыбнулась Ишерхэ и перевела строгий взгляд на Учителя. – Наказание будет. Я приговариваю тебя, Лестер, к смертной казни… срок которой выберу и назначу сама, когда потребуется. Если вы забыли, я напомню: жрецов рождается все меньше, и даже самый жалкий из вас должен приносить пользу… Каждый.

Красный Феникс ничего не ответил и молча вышел из зала. Никто не посмел задержать его.

– А ты, – владычица вдруг обратилась к совершенно раздавленному Яниэру, – окажи Великому Иерофанту необходимые услуги врачевателя.

Яниэр поклонился, внутренне проклиная свои способности, из-за которых ему придется лечить Игнация. Учитывая тяжесть нанесенных Красным Фениксом повреждений, лечение это займет длительное время…

Яниэр вздохнул и посмотрел на престол верховного жреца. Учитель будто смягчился и решил все-таки пояснить свое распоряжение.

– Все мы однажды станем огнем в ладонях небожителей, – раздельно проговорил он. – Но не сегодня. Вы должны бежать и спрятаться от всех, кто может причинить вам вред. Если я буду с вами, нигде на Материке вы не сможете скрыться.

Яниэр хорошо понимал это. Лотосная кровь сияет ярче солнца для тех, кто умеет видеть.

– Ивица… – Учитель снисходительно покачал головой. – Она может заупрямиться и захотеть остаться. Обмани ее или уведи силой. Без нее грядущее возрождение народа Совершенных невозможно.

Яниэр рефлекторно кивнул, напряженно думая о своем.