Читаем За что убивают Учителей полностью

За что убивают Учителей

– Этот временный обнадеживающий эффект возникает при первом смешивании. – Элирий пожал плечами. – В длительной перспективе, в каждым новым поколением кровь будет слабеть. В конце концов в ней не останется ничего от истинного цвета. Мы потеряем дары небожителей навсегда.

– Довольно! – властно отрезала Ишерхэ. – Я здесь не для того, чтобы спорить. Решение уже принято: Ром-Белиат лишен благоволения Триумфатора и должен быть разрушен. Все зашло слишком далеко. Выбирай: или ты зальешь город огнем, или Игнаций зальет его кровью.

Элирий ничего не ответил – он был неприятно шокирован, даже потрясен. Что еще за новая блажь? Безумная мысль посетила разум Триумфатора!

– Не разочаровывай меня, Лестер.

Глаза Ишерхэ угрожающе сверкнули, и Элирий вынужден был взять себя в руки и что-то ответить.

– Боюсь, Триумфатор желает невозможного, – уклончиво сказал он.

– Красный огонь Надмирья способен на многое, – пренебрежительно рассмеялась Ишерхэ. – Разве не владеешь ты редким даром феникса? Самое время явить его миру для устрашения всех живущих.

Впервые в жизни Элирия поставили в столь затруднительное положение. Недопустимо использовать дар небес во зло. За это и был в свое время разрушен Лианор, и все они извлекли жестокий урок. Повторения не хотелось.

Кроме того, Элирий не видел никакого смысла в приказе Триумфатора: он был лишь жесток, кощунственен и бездушен. Разве только она желает растоптать, унизить и окончательно погубить его… Разве только…

– С каких пор я стал палачом, моя госпожа? – чуть слышно процедил Элирий сквозь зубы.

– С каких пор ты стал перечить мне, Лестер? – в тон ему зловеще прошипела владычица, качнув головой. Казалось, серебряные змеи вьются в ее волосах.

Вскинутые руки Ишерхэ были последним, что успел заметить Элирий, прежде чем свет в его сознании померк, и тьма рванулась навстречу – откуда-то из глубин первородного хаоса, с изнанки мироздания, где, как говорят, издревле обитали подвластные темному богу твари. Красный Феникс отшатнулся, но не смог сделать ни шага. Он не знал сил, что окружали его сейчас, разбуженные и призванные холодной волей Ишерхэ, готовые разорвать его в клочья, как голодные гиены…

Что происходит? Кошмарные твари кружили, не в состоянии добраться до него, словно они находились в различных мирах. В различных мирах…

Так значит, Ишерхэ научилась открывать тонкий мир, мир бесцветия. Жуткий пограничный мир теней и неясных очертаний, мир призраков и мертвецов. Оказавшись в нем, недолго сойти с ума.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Элирий снова стоял перед нею в маленькой круглой комнате господской башни, и мир воспринимался совсем иначе.

Нет исхода, нет надежды, нет больше сил и желания бороться. Борьба бессмысленна. Это ловушка, из которой не выбраться.

– Ром-Белиат должен быть разрушен, – упрямо, почти капризно повторила Ишерхэ. – Или ты утопишь город в огне, или мы зальем его кровью. Выбирай.

Ром-Белиат должен быть разрушен. Какие страшные слова. Элирий боролся за свой заветный город так долго, а теперь ему предлагают выбрать между ним и собою. Как будто они не одно целое. Как будто город его не дышит с ним вместе.

Выбирать? Но выбора нет.

– Сделаешь это, и получишь мое прощение, – добавила Ишерхэ, будто смягчившись. Но он знал: в сердце ее нет места жалости. – Начнем все сначала, позабыв раздоры прошлого.

Элирий молча смотрел в красивое, лишенное всяких эмоций лицо. Пальцы его подрагивали. Ведь это же дикость – уничтожить целый город по чьей-то прихоти. Но для Ишерхэ, похоже, подобное значило не больше, чем разорить муравейник… словно люди для нее – неразумные твари.

А может быть, Ром-Белиат слишком напоминает владычице Лианор и времена ее бессильного заточения. Может быть, и сам он слишком напоминает ей те времена, которые дочь Инайрэ хотела бы истереть из памяти, как дурной сон.

– Все будет исполнено, моя госпожа, – очень тихо вымолвил наконец Красный Феникс. – Ром-Белиат перестанет существовать, если такова священная воля Триумфатора.

– Вот и славно. – Ишерхэ удовлетворенно кивнула, возвращаясь в доброе расположение духа. – В конце концов, мы ссоримся только о политике и власти, а не о любви. Верным будет уничтожить причину. Тогда и конец ссоре. Ты согласен, Лестер?

Она выжидающе смотрела на него, кажется, с насмешливым любопытством. Что, по сценарию полагаются мольбы о прощении? Никогда. Никто не услышит их от Красного Феникса Лианора.

– Твой приказ будет выполнен, прекрасная госпожа, – бесстрастно повторил Элирий и вышел вон, не дожидаясь ответа.

Где-то в самой глубине его души рождалась и поднималась к сердцу расчетливая, трезвая ненависть – такая холодная, что лотосная кровь леденела в жилах.