За далекой чертой

Директор не двинулся с места. Бедолаге пришлось начать есть. Ребята вокруг него отводили взгляды: кто-то уставился на собственные руки, кто-то смотрел в пол или потолок. Персонал как ни в чем не бывало продолжал наслаждаться своим горячим завтраком, не выказывая ни малейшего интереса к происходящему.

Наконец миссис Форрест поднялась и прокашлялась.

– Дети! Кто доел, можете идти.

Тут же раздался дружный топот: десятки воспитанников торопливо понесли грязные тарелки, чашки и ложки на мойку, которая располагалась по соседству с кухней. Гарри поспешил к ним присоединиться: ему не терпелось сбежать отсюда, вдохнуть полной грудью утренний воздух, забыть о густеющем, полном насекомых месиве в животе и о рыжем мальчике, который так и маячил у него перед глазами.

У Наффилд-Холла стояла телега, груженная персиками, а на передке сидел фермер в длинных коричневых штанах с широким ремнем, туго затянутым на поясе. Рубашка с пуговицами и подвернутыми рукавами выглядела грязной и поношенной, на шее был повязан засаленный платок, а на голову фермер надел широкополую шляпу. Дети кружили у телеги и со смехом хватали персики, рассовывали их по карманам, прятали под рубашками, набирали в руки.

Фермер, добродушно улыбаясь, слез на землю.

– Так и подумал, что вы обрадуетесь моему урожаю. Эти персики попадали с деревьев, их все равно не продать, а оставлять гнить обидно. Кажется, я не ошибся. Только не спешите вы так! Я все передам на кухню, там каждый получит свою порцию.

Но ребята его не слушали. Гарри тоже кинулся к тележке, чтобы набрать побольше фруктов. Сначала он жадно впился зубами в сочный плод, потом набил себе карманы. А когда запихивал фрукты через ворот под рубашку, заметил рядом Мэри. Она заправила рубашку в шорты и тоже до отказа набила персиками.

Гарри расхохотался прямо с персиком во рту, и Мэри одарила его сияющим взглядом. Лотти, стоявшая рядом, тоже спешно набивала карманы. Тут приковылял Макс и тоже радостно взял себе фрукт.

– В жизни столько персиков не видела! – со смехом призналась Мэри.

– А ну, позорники, отошли от телеги! – проревел Форрест, вышедший из столовой.

Дети бросились врассыпную, унося с собой персики, припрятанные под одеждой.

– Выложите фрукты! Мы разделим их поровну! – Форрест попытался схватить кого-то одной рукой, потом другой, но дети уворачивались и проворно бежали к деревне.

Гарри со всех ног понесся к садовому сараю, стараясь не выронить добычу. Мэри, Лотти и Макс не отставали. Макс почти совсем оправился от травмы. Гарри очень обрадовался, когда отек спал и оказалось, что позвоночник хорошо восстанавливается и вскоре друг сможет ходить и бегать, как и прежде. Пока же Макс передвигался неуклюже, слегка косовато, но это не слишком его тормозило, он вполне поспевал за друзьями. Гарри оборачивался к нему чуть ли каждую минуту: окликал, проверял, все ли в порядке с другом.

– Давайте внутри спрячемся. Тут нас не найдут! – предложила запыхавшаяся Мэри и юркнула в сарай.

Гарри дождался Макса и помог ему зайти внутрь.

Они устроились у стены, вывалив на пол свою добычу из карманов, рук и складок рубашек.

– Какая вкуснотища, – закрыв глаза, восхитилась Мэри.

Гарри был того же мнения, но промолчал, чтобы не отвлекаться от еды. По языку разливался кисло-сладкий вкус, а сок бежал по подбородку. Мальчик выплюнул косточку и взялся за следующий плод.

– Когда-нибудь и я буду выращивать персики! У меня на заднем дворе будет свое дерево, и я смогу есть их, когда пожелаю, – объявила Лотти, вся в розоватом персиковом соке.

– И я тоже, – подхватил Гарри, вылавливая из-за пазухи еще один персик. – А о каше и вспоминать не буду.

Они смеялись и до отказа набивали желудок персиками, и с каждой выплюнутой косточкой Гарри чувствовал, как пустота внутри понемножку рассеивается.

Глава 31 Март 1956 года

Мэри

Ветер налетел на веранду коттеджа, и тоненький листок бумаги затрепетал. Мэри положила на него ладонь, прижав к сиденью стула. Из уголка рта у нее торчал кончик языка, высунутый от усердия.

– Спроси, когда она приедет, – потребовала Лотти, нависнув над сестрой.

– Хорошо.

Письмо маме писалось медленно. Мэри уже научилась выводить все буквы алфавита, но правописание у нее пока хромало. Она старательно проговаривала каждое слово, которое писала, но боялась, что маме все равно непросто будет разобрать ее почерк. Да вдобавок к тому и Лотти без устали надиктовывала ей очередные абзацы, в которых рассказывала об их новом доме и задавала вопросы, обреченные так и остаться без ответа.

На памяти Мэри мама ни разу ничего не писала и вряд ли изменила бы своим привычкам. Да и потом, они не знали ее нового адреса. В последнем разговоре мать упомянула, что собирается съехаться со Стэном, но его адреса дочерям не дала. Поэтому Мэри оставалось только послать письмо на старую квартиру в надежде, что его переправят в нынешний дом мамы. Впрочем, за это время она могла расстаться со Стэном и переехать куда-то еще.