За давностью лет

— Погоди, не спеши. Мы твою версию уже слышали! — сказал Андрей. — Послушайте теперь мое предположение. Я думаю, что Клешнин и другие приближенные Годунова не раз убеждали его в необходимости уничтожить Дмитрия. Видимо, с его согласия был послан Битяговский с этой целью в Углич. Зная характер Бориса, можно предположить, что Битяговскому было поручено убрать царевича как можно незаметнее. И вдруг становится известно, что Битяговский и его ближайшие родственники уничтожены. Убили их злейшие враги Годунова — Нагие. Что должен был подумать хитроумный Борис? А то, что Нагие нанесли упреждающий удар, а царевича заменили другим ребенком. Заверениям Шуйского и Клешнина, что мертвый младенец и есть Дмитрий, он мог и не поверить. Шуйский до этого уже не раз совершал предательства, а Клешнин, став родственником Нагих, мог вполне переметнуться на их сторону. Отсюда и такая суровая расправа с Григорием Нагим. Вероятно, тесть пытался как-то смягчить участь зятя, но это только еще больше возбудило подозрительность Годунова. Логично?

— Логично! — возликовал Борис. — Я же говорил, что царевича подменили.

— Нет, как бы ни хотелось верить в счастливый исход, — покачал Андрей головой, — но царевич был убит. Есть еще одно свидетельство, о котором вы не знаете...

— Какое, интересно? — блеснул очками Максим Иванович.

— Я вас не имел в виду, — смутился Андрей. — Вы, конечно, знаете.

— А может, и не знаю. Излагай! — подбодрил его Максим Иванович.

— Я наткнулся на него случайно. Есть такая книга «Домашний быт русских царей» Ивана Забелина. Она вышла в свет еще до революции. И вот во второй части, на странице семьдесят шестой, я обнаружил следующие строчки. Разрешите, я процитирую: «...О порядке каждодневной жизни царевичей дает краткое свидетельство запись о последнем дне жизни убиенного царевича Дмитрия.

Того дня царевич поутру встал дряхло с постели своей и глава у него, государя царевича, с плеч покатилася. И в четвертом часу дни царевич пошел к обедне и после Моления у старцев Кириллова монастыря образы принял. И после обедни пришел к себе в хоромы и платенцо сменил. А в ту пору с кушаньем взошли и скатерть постлали. И богородичев хлебец священники выняли. А кушал государь царевич одиножды днем, а обычай у него, государя царевича, был таков: по все дни причащался хлебу богородичну. И после того похотел испити, и ему, государю, поднесли испити, и, испив, пошел с кормилицею погуляти, и в седьмой час дни, как будет царевич противу церкви царя Константина, и по повелению изменника злодея Бориса Годунова приспе душегубцы ненавистники царскому корени Микитка Качанов и Сенька Битяговский, кормилицу его палицею ушибли; обмертвев, пала на землю. А ему, государю царевичу, в ту пору, киняся, перерезали горло ножом,...»

— Это, видимо, дворцовая запись, которая велась ежедневно, — задумчиво сказал Максим Иванович. — Но чем объяснить путаность в самом описании убийства?

— Писец, который вел запись, естественно, не был свидетелем убийства, записывал с чужих слов, — ответил Андрей. — В той суматохе разговоры велись самые разноречивые. Вот и перепутал мамку с кормилицей, а Битяговского с Волоховым. Если позволите, я попробую кратко описать, как произошло убийство...

— Неужто по-древнерусски шпрехать будешь? — не удержался от язвительного возгласа Борис.

— Да я без красот, так сказать, конспективно, — засмущался Андрей.

— Ты, главное, почаще употребляй «вельми, батюшка» — и все будет в порядке, — усмехнулся Игорь.

— А что значит «вельми, батюшка»? — заинтересовалась Лариса.

— Это значит, «отец, полный порядок», — невозмутимо ответил Игорь.

Максим Иванович рассмеялся:

— Я бы назвал это авторизованным переводом, «Вельми» переводится как «весьма».

Андрей молчал, уткнувшись в свою тетрадку.

— Ну что же ты? — нетерпеливо спросил Борис.

— Ну вас, издеваться будете!

— Не будем, не будем! — заверили оппоненты.