За день до послезавтра

Они выскочили на виадук над Люненбургерштрассе и параллельными с ней железнодорожными ветками и тут же нырнули к мосту через Шпрее — Бундестаг и Бундесканцлерамт были уже рядом.

— Я попрошу о вашем участии, — заметил руководящий директор полиции, и тут замначальника Полицейской инспекции фыркнул.

— Что?

— Я чувствую себя как один из трех мушкетеров. Готовый полечь на пути к Лондону.

— Мальчишка…

— Я ненамного младше тебя, Карл. И у меня шрам от пули под коленом — я дольше работал на улицах. Если это поможет остановить войну, я лягу здесь.

— У тебя двое детей.

— Именно поэтому, Карл. Именно поэтому.

Тот не нашелся, что ответить, — просто открыл и закрыл рот. Провожаемые взглядами прохожих, три полицейских автомобиля и четыре мотоцикла на большой скорости свернули на Паул-Лебе-аллее и остановились еще до съезда в паутину дорожек, опоясывающих Бундесканцлерамт — футуристическое здание из серого бетона и стекла. Закрывающий вход пост смотрелся смешно — два маленьких «Опеля Корса», поставленных капот к капоту, и три полицейских. Чуть смягчало ситуацию то, что все трое были в бронежилетах и с укороченными автоматами. Однако метрах в пятидесяти — еще на полпути к внешней автостоянке, но уже подальше от поверхностного взгляда — Эберт увидел две бронемашины, окрашенные в стандартные «три краски» бундесвера, и без каких-либо эмблем на бортах. 20-миллиметровые пушки, направленные на лабиринт выложенных на асфальт в шахматном порядке бетонных блоков, смотрелись достаточно серьезно. Можно было не сомневаться в том, что правительственные здания в эти дни охраняются более чем хорошо.

По команде патруля, перегородившего дорогу, водитель предъявил собственные документы, и каждый из них протянул свое удостоверение личности. Полицейобермейстер сверился с наладонным компьютером и сделал жест, после которого оба его напарника отступили на три шага и перекинули ладони на рукояти автоматов.

— Что за черт…

— Герр Эберт, ваше имя в списке есть. Ваших спутников — нет. Вам придется оставить их здесь либо обосновать их присутствие в установленном порядке.

Карл Эберт успокаивающе взял напрягшегося товарища за плечо.

— Спокойно, Фриц. Без нервов. У ребят работа.

Три автомата смотрели прямо на них — и это при том, что у полицейских не было никаких сомнений в статусе прибывших. Наверняка они знали их в лицо. Будь хоть какие-то реальные сомнения — и они уже лежали бы на ледяном асфальте. В лучшем случае — просто ругаясь про себя, в худшем — простреленные насквозь.

— Герр руководящий директор полиции, вы можете проехать. Пересядьте в свою машину, пожалуйста. Остальных прошу развернуться и освободить проезд.

Кивнув, Эберт обменялся со своими товарищами несколькими словами и пошел к BMW, за рулем которого находился закрепленный за ним водитель. Сквер вокруг Бундесканцлерамта был по-зимнему голым и просвечивал насквозь — панораму освежали только несколько рядов еще не очень высоких елок. По внешнему контуру ведущих к парковкам дорожек были расставлены цепочки бетонных кубиков, каждый выше колеса автомобиля. Но эти были привычными, а вот бетонные блоки внутри и тем более бронированные машины — нет. Под довольно напряженными взглядами постовых его водитель провел машину между разъехавшимися в разные стороны патрульными малолитражками и начал аккуратно объезжать блоки один за другим.

— Старые «Мардеры», — заметил он как будто про себя. — А вон те поновее.

— Это какие? — машинально спросил Эберт, не очень-то разбирающийся в современной технике. Мальчишкой он наизусть знал все типы бронемашин и танков, состоящие на вооружении государств Европы, но те времена давно прошли.

— Вон, видите? «Пума» с 30-миллиметровой пушкой. Между деревьями справа. А вон еще одна. Кого они ждут, интересно? Русскую морскую пехоту? Демонстрацию пацифистов?

— Закрой рот и рули, — буркнул он нелюбезно. Нервная болтовня водителя отвлекала, мешала продумать формулировки. Даже самая простая мысль — может ли иметь какое-то значение то, что он явно прибыл раньше главы Президиума федеральной полиции и парламентского секретаря, — не давала на себе сконцентрироваться, ускользала. А ведь гораздо важнее было то, откуда они знают о «вновь открывшихся обстоятельствах», что они знают, какова их ориентация, каков предварительный план. Заставить его и остальных молчать? Встать на его сторону и донести до канцлера информацию во всей полноте? Предсказать это было невозможно. Вряд ли канцлер примет его — она относится к совершенно иной весовой категории. Четыре золотых шестиконечных звезды на каждом из его погон не значат для нее много. Соответственно, сиюминутное развитие ситуации зависит от встречи «на первом уровне», с Матиасом Зигером. А люди продолжают погибать каждую минуту, можно не сомневаться. И каждую минуту шансы остановить все это, дать задний ход становятся все ниже.