За день до послезавтра

Он уже всунул ноги в тапки, когда по коридору простучали шаги отца — тоже какие-то неправильные. Стесняться родителей было нечего, и Николай попрыгал на кухню в одних трусах. «Большой» телевизор стоял у родителей, но голос раздавался именно оттуда, из кухни, и в ту же сторону убежала мама, так ничего и не объяснив.

— Кончилось, — произнес отец, переведя взгляд с поющего экрана на застывшего в дверях сына. — Только что. Сказали — ждите специального выпуска в 10.00.

Николай машинально посмотрел на тикающий кругляш под полкой с редко используемыми чашками. Было 9.42 или что-то вроде того.

— Напали на Сосновоборскую АЭС, — торопясь, сказала мама. — Всего несколько слов было каких-то конкретных. Все остальное — сплошь «нет оснований для паники, просьба соблюдать спокойствие». Просто диктор. Мы утренние новости смотрели, а тут…

— Радио!

Не ставший даже ждать, пока отец протянет руку, Николай перекинул рычажок на выставленной из экономии места на холодильник магнитоле. Динамики в унисон взвыли струнными, — как обычно, радио было настроено на «Орфей». Вслепую переключив на короткие волны, он крутанул верньер грубой настройки. Музыка, реклама, музыка. В Питере было штук пятнадцать коротковолновых станций: хоть на какой-нибудь что-то уже известно. Наконец, человеческий голос, взволнованный, почти плачущий. Мама убавила громкость в рекламирующем майонез телевизоре, и теперь слышно стало хорошо.

— …Я не знаю! Ничего не знаю! Подали сигнал «Внимание!» по сети Гражданской обороны — через громкоговорители, и по общей радиосети. И потом — все. На городском кабельном канале темно. Никто не знает ничего. У меня у соседки муж на станции работает — он позвонил ей на мобилу, сказал, что жив, но что там была стрельба и много убитых. А потом отключился, и вообще вся мобильная связь отключилась. Я ни до кого дозвониться не могу. Хорошо, вся семья в сборе! Если бы не воскресенье — я бы умерла, наверное, а так дети дома все…

— Нина, — перебил говорившую еще один женский голос — заметно более молодой. Уверенные интонации выдавали ведущую или диджея: что это за канал, Николай пока не понял.

— Нина, вы слышите меня? Что видно на улице? Вы видите что-нибудь?

— Милиции много! И «скорых». С полчаса назад, или чуть больше даже, — как завыли сирены, одна за другой… И все туда, на станцию… Я ни одного человека сейчас не вижу, но я не в центре живу, у меня улица маленькая. Сирены так и воют, но далеко уже, глухо так…

— Нина, спасибо вам большое! Удачи вам!

Соединение разорвалось, и ведущая скороговоркой повторила для пропустивших, что это был телефонный разговор с жительницей Соснового Бора Ниной. «Того самого Соснового Бора, где, как мы все знаем, располагается АЭС», — зачем-то объяснила она.

— Опаньки… — растерянно сказал вслух Николай. Это точно выражало именно то, что он думал в настоящую секунду.

— У кого из наших знакомых есть дозиметр?

— На каком-то телевизионном канале по утрам показывали радиационный фон, — мать наморщила лоб так, что постарела лет на пять. — И вообще…

Словно сообразив, что можно сделать, она выбежала из кухни и через какие-то секунды вернулась с микроскопическим флакончиком в руках. Полезла в холодильник, добыла пакет молока, наплюхала в чашки, сунула в микроволновку три сразу. Отец смотрел на нее открыв рот. Реклама в телевизоре кончилась, теперь там кто-то немо показывал, как правильно резать салат. Радио разразилось очередным хитом, рожденным гением отечественных знатоков того, что именно нужно народу. Нормальное воскресное утро…

Микроволновая печка гнусаво звякнула и перестала гудеть. После этого выставившая на стол три чашки теплого молока мама аккуратно накапала в них йода и, торопясь, перемешала черенком одной и той же чайной ложки.

— Давайте…

Что сделает в такой ситуации нормальный молодой парень? Начнет возмущаться. Что сделает взрослый мужик? Выпьет, выразив на лице благодарность за то, что о нем позаботились. «Выпей йаду», — сказал сам себе Николай, и едва не подавился противной теплой жидкостью, так его разобрал смех.

Картинка на 13-дюймовом экранчике дешевой «Айвы» прыгнула и сменилась на блекло-желтый фон, знакомый по местным новостям.

— А что мы здесь сидим? — спросил отец, но тут же осекся и ткнул в кнопку пульта, прибавляя звук. Николай убрал радио, все равно за последние минуты не передавшее ничего полезного, и тут зазвонил телефон.

— Да чтоб тебя! — Отец дернулся, но догадавшись, что делать, указал на сына пальцем. — Возьми в комнате!

— Расскажете потом…

Николай шарахнулся по коридору, слушая, как надрываются разномастные звонки на разнесенных по квартире параллельных аппаратах. Телевизор в кухне так пока ничего и не сказал, и, стараясь вполуха прислушиваться к происходящему там, он схватил трубку. В голосе сестры отчетливо слышалось напряжение.

— Колька!

— Здорово, старшая. Телевизор смотришь?

— Смотрю. Вы знаете уже?

— Ни хрена мы не знаем. Меня вообще только разбудили.