За державу обидно

В связи со стойко державшейся непогодой наступило относительное затишье. В течение недели батальон приводил и привел себя в порядок. Все наконец-то соскребли с себя вшей, отоспались, отъелись, обслужили технику, вооружение. Зная пагубность влияния безделья на солдатские души, я утвердил у командира полка план боевой подготовки батальона и приступил к его реализации. Чтобы подзадорить, создать интерес, план предусматривал множество всевозможных боевых состязаний. Соревновались все без исключения специалисты батальона. Наградой победителю (или победителям) были вымпел с приложением к нему нескольких банок тушенки, сгущенки, калька конфет. Мелочь, как говорится, но приятная.

Все зашевелились, родился азарт. Тушенку, в принципе, можно было съесть и просто так, но это — не то. Совсем другое дело, когда лучший наводчик, оператор батальона ест призовую тушенку. И вкусовые ощущения другие, и моральные! Причем боевая подготовка — это не чемпионат мира — проиграл в этом году — жди следующего. Проигравшие экипажи, расчеты, понукаемые собственным командирским самолюбием, вносили коррективы в свои действия, устраняли недостаток слаженности, учили материальную часть и зачастую через день-два отыгрывались ко всеобщему ликованию подразделения. Победители старались не сдать позиций, занятия превратились в увлекательный спорт, все шло весело и даже хорошо.

Но все хорошо не бывает. Где-то в конце марта одно за Другим произошли два события, которые могли бы, при известном стечении обстоятельств, круто изменить мою судьбу. В один из дней в наряд по охране городка заступила боевая, заслуженная, увешанная всевозможными лаврами и съевшая больше всех призовой тушенки третья рота вверенного мне батальона. Кто там кого менял и почему — не помню, но рота приступила к выполнению боевой задачи. Один из постов, где расположилось отделение, возглавляемое лучшим сержантом батальона, непосредственно примыкал к расположению батальона материального обеспечения 108-й мотострелковой дивизии. А в батальоне — развернутый хлебозавод, которым руководил прапорщик-искусник — пек совершенно восхитительный хлеб. Этот хлеб шел «на ура» у всех, от солдата, что называется, до маршала. Какие там торты, пирожные и прочие прелести кулинарного искусства. Вот хлеб из ОБМО — это да! Лучший в мире сержант решил оказать хлебопекам честь, отведав их бесподобной продукции. В этих целях снарядил к ним двух, как выяснилось несколько позже, совершенно бездарных дипломатов.

Прояви «дипломаты» обходительность, галантность и вежливость, может быть, они и вернулись бы с хлебом, но их сгубил десантный шовинизм. Они прибыли на хлебозавод с весьма внушительных размеров мешком, обложили отборными словами весь коллектив этого достойного заведения и не терпящим возражения тоном потребовали в кратчайшие сроки наполнить мешок горячим хлебом. Хлебопеки свой труд уважали, постоянно общаясь с таким хлебом, фигуры имели могучие, характеры крутые. Не говоря худого слова, «дипломатам» навешали фонарей, расквасили носы, слегка проредили зубы и на пинках вынесли с подконтрольной территории.

Послы явились пред светлые очи пославшего их начальника в самом жалком и непотребном виде. Такого унижения своих подчиненных сержант не потерпел и сыграл «боевую тревогу». БМД с основной позиции, с которой хлебозавод не просматривался и, соответственно, не простреливался, переместилась на запасную позицию. Расчет занял штатные места, хлюпая расквашенными носами, развернулась пехота. Все эти действия сопровождались громогласными и недвусмысленными угрозами. Хлебопеки, имея гордость и достоинство, приняли вызов, с их стороны занял боевую позицию КамАЗ, в кузове которого была закреплена ЗУ-23-2. Расчет по-боевому, кто в чем был, попрыгал в кузов КамАЗа, «Зушка» хищно поводила стволами.

Как я позже ни старался вспомнить, что меня побудило пойти проверить именно этот пост, я так и не вспомнил, но что-то побудило. Я пришел на пост именно в тот момент, когда дуэлянты пребывали в некоторой нерешительности. А…Б… В… Г… Д… и многие другие буквы и их всевозможные сочетания были уже сказаны. Не хватало одного слабонервного задохлика, который бы выстрелил: не важно куда — пусть даже в воздух. И полудетский фарс мог обернуться трагедией. Думаю, и мне бы сейчас не о чем было писать.

Запомнился наводчик «Зушки»: в белом фартуке, с полотенцем за поясом и в каске. Без штанов, так сказать, но при галстуке. Кто бы победил в этой дуэли — трудно сказать, машины располагались на совершенно открытой местности метрах в 120 друг от друга, но есть общий принцип: последним смеется тот, кто стреляет первым. Дуэль, к счастью, не состоялась.

Я ревел, как раненный в корневую часть медведь. Обе противоборствующие стороны постыдно бежали, но, к чести их, не бросая личного оружия. Боевая техника немедленно была переведена в боевую готовность «постоянная». Лучший в мире сержант стал лучшим в мире рядовым. Отделение от выполнения боевой задачи было отстранено.