За Державу обидно!

Как и любой бюрократ, интеллигент не знает Дела, в котором считает себя профессионалом, а посему боится ответственности – боится, что при неправильном применении им бранного слова, ему последует наказание от обиженного. Но если все общество будет применять эти слова, а интеллигенты нет, то станет понятно, почему они не мозг нации, а ее говно. Поэтому интеллигенция и ввела запрет всем на применение бранных слов. Не «культурно», видите ли, это…

И, думаю, что в каждом интеллигенте подспудно зреет страх, что допусти он применение этих слов и первыми, кому этими словами поставят диагноз, будут именно интеллигенты.

Но истина в том, что мы никогда не очисгим Россию от подлецов и мерзавцев, если не будем называть их так, если не будем показывать к ним своего негативного, презрительного отношения. Поэтому я и пишу, что и Устинов, и остальные упомянутые судьи – это подонки. Пишу для того, чтобы те, кто в дальнейшем заменит этих негодяев, боялись быть подонками.

Это старо как мир и не хочется умничать, но еще античный философ из Афин (IV—V век до н. э.) Антисфен писал: «Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурных от хороших».

Как начать сначала

Мы рассмотрели ряд так называемых «институтов государства» и, куда ни кинь, везде клин: все они обюрокрачены донельзя и работают исключительно сами на себя. Дело, которое они призваны делать за деньги общества, остается либо полностью бесхозным, либо делается кое-как. Еще раз повторю, причина в обюрокрачивании управления, т. е. причина в том, что все работники обюрокраченных организаций стараются не Дело сделать, а сделать то, за что они получают от начальства максимум благодарности и минимум наказания. Причем в такой системе управления подчиненные (бюрократы) заинтересованы больше, чем начальники, поскольку бюрократом работать хотя и не так интересно, но зато легче. А людям, ум которых плохо развит, от работы нужны только деньги, почему они и стремятся получить их наиболее легким путем. Это путь тупой, он лишает человека творчества в его труде, но подавляющая масса людей, начав работать бюрократом, творчества никогда не пробовала и о том удовольствии, которое дает творчество, ничего не знает. Для них это пустой звук, а деньги, зарплата, барахло – это понятно. И бюрократу не докажешь, что если он начнет творить, то и барахла у него будет больше, ведь бюрократ, как брать деньги у начальства знает, а как брать их у Дела, не представляет. И такому лучше синица в руках, чем журавль в небе. Обюрокраченный мир гибнет, им управляет уже черт знает кто и этим все недовольны, но бюрократическая система управления, являющаяся виной всему, всех устраивает. Сложно ли делократизировать управление?

Нет, не сложно. Нужно изъять у бюро (у начальников) право поощрять и наказывать подчиненного (отобрать у бюро власть – кратос) и передать это право Делу, – конкретно – тому потребителю, чьи потребности данный работник своим трудом удовлетворяет. Это просто, но для человека, всю жизнь проработавшего бюрократом (под начальством) это непривычно, такое управление никак не подтверждается его практикой, а посему малопонятно. Поэтому об этом надо говорить отдельно, и в этой книге я не стану этого делать, чтобы не запутывать читателя вещами, которые ему трудно представить себе образно. Но о делократизации уже упомянутых организаций пару слов все же необходимо сказать.

Делом разведки является удовлетворение разведданными не начальства, а потребителей этих разведданных – МИДа, МО, промышленности. Вот они, эти потребители, а не начальство, должны поощрять разведчика (знать его им не обязательно) деньгами, орденами и чем угодно, они же должны определять и наказание за дезинформацию, вызвавшую у них проблемы. Могут сказать, что в разведке примерно так и есть: потребитель разведданных просит или ходатайствует перед начальником разведчика, чтобы того наградили или наказали. Так вот этого как раз и не надо, поскольку поощрять и наказывать будет опять-таки начальник. Надо, чтобы это поощрение шло, минуя начальника, а сам начальник разведчика имел с этого поощрения оговоренную долю. Но это, повторю, детали, о которых надо говорить отдельно, главное, что здесь для делократизации нет неразрешимых проблем.