За державу обидно

Надо сказать, что "Южный вариант" - это совершенно гениальное изобретение носящего погоны мыслящего, человечества. Дается определенное количество самолетов, ты волен брать в них все, что заблагорассудится: хочешь - артиллерийский дивизион, хочешь - зенитный, в любом соотношении БМД и БТРД, любое количество боеприпасов. Потом летишь, куда пошлют, и делаешь так, чтобы там было хорошо. Что такое хорошо и как его добиться - твои трудности. Сложится все удачно - никто не потребует отчета, зато если что-то сорвется, что-то не так, как представляется неведомым, но милым политическим "рулям", - начнутся разбирательства. Отмахаться от них тяжело, ибо письменного приказа нет, а слово к делу не пришивается. Придраться могут к чему угодно. Например, к "знаменитым" саперным лопаткам. В свое время их брали не как оружие, а как средство обороны в условиях отсутствия касок и бронежилетов. Лопаткой солдат мог, как ракеткой, отбить летящие в него камни, прикрыть лицо. Это потом уже "домыслили", что лопатки, оказывается, страшное оружие, и превратили их в символ жестокости и произвола.

Все было, как всегда: строго в установленное время колонны полков совершили марши на аэродромы, споро и организованно загрузили технику. Первым ушел на Баку 137-й гвардейский Рязанский парашютно-десантный полк. Я взлетел с первым самолетом Тульского полка.

Январь, зима, светает поздно, темнеет быстро. Самолет, в котором я летел, приземлился в густых сумерках на аэродром Кала, что в 30 километрах от Баку. Крутом ненавязчиво постреливали. Встретили меня начальник штаба дивизии полковник Н. Н. Нисифоров и командир Рязанского полка полковник Ю. А. Наумов. С ними был какой-то летный начальник, который тут же торопливо доложил, что по фюзеляжу одного из самолетов прошлась длинная очередь, потерь нет, самолет вроде тоже серьезно не поврежден, но более детально об этом можно будет судить только утром.

Начальник штаба доложил обстановку: "Рязанцы и костромичи выгрузились, построились в колонны. Выслали разведку и выставили охранение. К действиям готовы! Въезды на аэродром забиты КамАЗами, КРАЗами с бетонными блоками и щебнем. Прикрыты эти импровизированные баррикады нагло ведущими себя группами численностью от 50 до 150 человек. Стрелковое оружие имеется, но относительно немного. Кроме того, подвижные группы на легковых автомобилях катаются по периметру аэродрома, обстреливают приземляющиеся и взлетающие самолеты. Группы противодействия высланы. Задача, - начальник штаба хмыкнул в темноте, - ... задачу доложит... командир полка. Меня не было, а он ЕЕ лично от министра обороны получил".

Командир полка полковник Юрий Алексеевич Наумов - офицер исключительных деловых качеств: мудрый, взвешенный, обстоятельный, способный одинаково успешно командовать полком и в мирной, и в боевой обстановке. В числе его положительных качеств было и такое, совершенно необходимое для уважающего себя офицера: абсолютное отсутствие боязни перед начальством, но тут он что-то замешкался:

- Докладывайте, Юрий Алексеевич, в чем дело? - сказал я.

- Разрешите воспроизвести, товарищ полковник. - Ну, воспроизводи!..

Министр обороны поднес мне к носу кулак и сказал:"Попробуйте, мать вашу так, не возьмите!.. Передай Лебедю!"

- Это все?

- Все!..

- А чего взять-то?

-Да Баку. Больше здесь брать нечего.

Задача - взять двухмиллионный город - милая и простенькая. Но тут я был вызван к телефону. Командующий ВДВ генерал-полковник Ачалов задачу уточнил и конкретизировал. Картина прояснилась. Я отдал предварительные распоряжения и пошел на КПП разбираться. До Баку 30 километров, чтобы успешно выполнить задачу, надо было вначале успешно выбраться с аэродрома.

КПП как КПП: окна, предусмотрительно заложенные мешками с песком, напряженные солдаты из аэродромно-технической роты с автоматами в руках. Рассредоточенное парашютно-десантное отделение, прикрывающее и КПП, и этих солдат; за воротами во мраке - контуры большегрузных машин; между ними мелькают контуры людей, у некоторых в руках автоматы, двустволки; раздаются мат, вопли. Я попытался вступить с ними в переговоры:

- Мне надо пройти, и я пройду. Армия - это не кошка, которую поймали за хвост: визжит, царапается, а сделать ничего не может. Мир вашим домам, освободите проход, я гарантирую, что ни один волос не упадет с вашей головы.

В ответ истерическое: "Вы не пройдете... Мы все ляжем, но вы не пройдете..."