– Гениальный Есенин тоже не раз в психушке побывал и от фронта откосил, не все так просто.
– А Резун?
– Кто бы что ни говорил, но Хармс был неплохим писателем и поэтом. Его творчество можно охарактеризовать как «игры разума».
– А может, проявление безумия?
– Он относится к тем творцам, которые избрали своей музой Парадокс. Увы, его разум заигрался.
– А был ли разум?
– Кстати, кажется, Хармс был реабилитирован. Подробностей не знаю.
– Да там граждан по грузовику дел в день реабилиторовали, какие сомнения? Только не ясно, за что его репрессировали?
– Все-таки надо разделять творцов и их творчество?
– Это ты про психбольных?
– И Хармса это тоже касается, у него есть очень хорошие вещи.
– И что?
– И. Чжу в книге «Путь дзен» пишет, мол, Хармс – мастер коанов. Мол, чем отмороженней написанное, тем оно прекраснее, типа у человека шок, а через это просветление.
– Как просветление отражается на просветлившемся? Становится ли он лучше, добрее, здоровее, лучше работает, больше зарабатывает?
– Ну, типа человек становится ближе к Истине, осознает Смысл Бытия и все такое.
– Кто и как это определяет? Как это проявляется вовне? Ну, кроме рассказов «я познал»?
– Дмитрий Юрьевич, как творец вы тоже попадаете под категорию? Или нет?
– Чисто для справки: я – тупое советское быдло, выросшее на помойке возле казармы. Если я где и называю себя «творцом», «писателем», «художником» и пр. – только в иронически-саркастических целях.
– Да все то же. Творцы и творения не одно и то же. Мухи отдельно, котлеты отдельно.
– С точки зрения ребенка безусловно.
– Дим Юрич, а вторая часть с таким вот интересным жизнеописанием откуда? Прям к семинару по судебной психиатрии? Мы серые валенки, нам классика не знакома, так что хотелось бы просветиться.
– Дык, это ж образчик творчества известного юмориста.
– Главный, порадовал с Хармсом, респект.
– Да я-то че? Это сам Хармс.
– Н-да. Взяли один (прописью – один) рассказ очень неоднозначного автора, причем, похоже, специально взяли такой рассказ, который однозначно вызовет негативную реакцию у неподготовленного читателя – и на этом основании одним махом осудили и автора, и все его творчество. Стыдно! Я даже не буду упоминать об истинном смысле этого рассказа.
– Возьми другой рассказ, кто тебе мешает? Пусть для тебя этот автор станет еще более неоднозначным. Ну, если не способен отличить констатацию факта от осуждения.
– Дмитрий Юрьевич, при всем уважении – Ваше отношение к некоторым талантливым писателям (если конкретно, то я имею в виду Ваши пассажи в сторону Б. Стругацкого некоторое время назад) мне попросту непонятно.
– Да я вроде как не тяну Б. Стругацкого за язык и не заставляю нести ахинею. Это к нему надо обращаться, а не ко мне.
– Я хотел сказать, что нужно терпимее относиться к тому, что лично вам непонятно или неприятно.
– Относись, кто тебе мешает? Только на кой… ты лезешь сюда с нетерпимостью к чужим мнениям и с потугами поучать – не совсем понятно, терпимый ты наш.