За девятое небо

На душе у Миодрага было неспокойно – тёмное гнетущее чувство, разгадать природу которого он не мог, являлось всякий раз, стоило волхву задуматься о грядущем. Да и в огне-Сварожиче Полоз более не отвечал ему – глас Повелителя затих, несмотря на то что Горыч всё ещё помогал им, плывя перед флотилией. И это было крайне странно – ведь его, Полозов, Наместник спасён, и совсем скоро власть Повелителя утвердится на всей земле вместе с властью Драгослава. Но Миодраг не чувствовал силы Змия – волхву даже казалось, будто Полоз покинул их.

Волхв покачал седой головой, отгоняя греховные думы, – Владыка Вод не мог оставить их в такой час. Эти мысли – проявления слабости духа, который с годами всё больше чует студёный ветер от взмахов крыльев птиц Неяви.

Миодраг, глубоко вздохнув, остановился. Постоял, молясь, и, успокоившись, подошёл к огнивице, что горела лазурным пламенем перед маленьким капием Полоза, располагавшимся в красном углу. Сложил молитвенно руки и обратился к Повелителю.

Но ответом Миодрагу было безмолвие – глубокое и вечное, как море.

Глава 12. Сплетая кружево судьбы

Вель и Любомир следовали за Велижаном, который вёл их тайными тропами сквозь непроходимую тайгу: лес сделался совсем тёмным, день – серым, а холод – почти невыносимым. Суровый мороз трещал, сковывал дыхание и мешал идти.

Видя, что его спутники с трудом выдерживают норов зимы, Велижан часто останавливался и ворожил поляну, где Вель и Любомир грелись у костра. Древний волхв отгонял Словом и навий, что порой пытались наслать морок и сбить странников с пути: то песни пели, которым внимали молодые витязи, то являлись в облике прекрасных дев и манили Любомира и Веля.

– Дух вам укреплять надобно, – проскрипел Велижан, когда они вновь расположились у костра. – А то русалки вас едва не заворожили! – укоризненно покачал головой.

Золотой свет пламени отгонял чернильную ночь и разливался по массивным лапам вековых елей, смыкавшихся над головой; по коряжистым стволам, покрытым растрескавшейся корой; по снегу, что высокими сугробами лежал за наворожённой Велижаном поляной.

Вель плотнее запахнул плащ и, сев удобнее на сухом бревне, перевёл взгляд на Велижана, что, опершись на посох, внимательно смотрел на него и на Любомира.

– Но люди не могут противостоять русалкам, это все знают, – ответил Вель старцу, и волхв тихо усмехнулся.

– Вот из-за этого знания дети Сварога и не могут побороть навий, – сипло ответил волхв.

– Разве знания – причина? – удивился Любомир, и Велижан кивнул. – А как же русалочья ворожба?

– Ворожба может одолеть только того, кто внемлет ей, – проскрипел волхв и перехватил посох. – Если вы уверены в том, что спасенья нет, так оно и будет, – в этом сила тёмных Слов. Они пугают вас, заставляют отвернуться от Света своей Души и обратить взор к страхам – к Тьме. – Велижан немного помолчал – человеческая речь всё ещё была ему непривычна. – Но если страха нет, если ваша опора – Свет, вам не страшны ни русалки, ни упыри, ни нави, ни холод, ни война, ни болезнь. Ни даже смерть.

Любомир и Вель внимательно смотрели на старца.

– Смерть? – не поверив, переспросил Вель.

– Да, – кивнул Велижан, и ветки, торчащие из его спутанных волосах, качнулись. – Наш путь не кончается смертью, – мягко улыбнулся старик, и морщины на его лице сделались глубже – кожа стала походить на настоящую кору.

– Не знаю, как может быть не страшна смерть, – нахмурился Любомир. Воспоминания о брате наполняли холодом душу пуще всякой зимы. – И что может быть страшнее смерти, – добавил тихо.

– Её отсутствие, – прохрипел Велижан, и Любомир с недоверием на него посмотрел. – Я вижу, как печаль по младшему брату мучает твою душу. – Улыбка спала со старческого лица. – Но ты не виноват в случившемся – сие была пряжа Макоши.

– Вы ранее говорили, что Макошь ткёт узор Судьбы из нашего выбора, – нахмурился Любомир.

– Говорил и нынче так же скажу, – прохрипел волхв. – Вспомни, ведь тем вечером твой брат сам отправился на улицу против родительской воли – это его выбор привёл к печальному исходу, который Макошь вплела в узор вашей общей Судьбы.

– Ваши речи, Велижан, слишком… тяжелы. – Любомир совсем помрачнел. – Выходит, если бы Радислав…

Но старец поднял скрюченную руку, и сварогин умолк.

– То неведомо никому, даже самой Макоши-прядильщице, – покачал головой волхв. – Пытаться разглядеть возможный узор среди звучащей Песни Света – пустое дело, гиблое. Что спрядено – то спрядено, и не нужно путать те нити, что создают полотно грядущего.

– Если бы Мирослава не отправилась в Свагобор, я бы не пошёл на войну, и здесь меня бы не было. – Вель посмотрел на Велижана, который вновь мягко, по-отечески, улыбался.

– Не нужно ещё больше запутывать Нить своей Судьбы, – повторил волхв. – Когда-нибудь вы поймёте, о чём мы толковали. – Велижан немного помолчал, переводя дух. – А теперь не мешало бы приступить к трапезе. Затем вы отдохнёте – путь нам предстоит ещё долгий.

* * *