За девятое небо

– Лучше пропусти нас по-хорошему. – Светозар чувствовал, как начинает злиться. Но если раньше он это чувство полагал Моровым, то теперь всё видел иначе – даже тьму. Сын Леса не внимал пустым речам Топи – он знал, что мавкой как не стал, так никогда и не станет.

– А то что? – прошипела Топь. – Неужели к Тьме посмеешь обратиться?

– Посмею, – кивнул сын Леса, – и тебя одолею.

– Ну, попробуй, – оскалилась навь и метнулась к Светозару.

– Стой на месте! – крикнул Светозар Мирославе, и волхва, скованная Словом сварогина, замерла, не в силах пошевелиться.

Мирослава видела, как Светозар, зашептав, окружил себя чёрной вязью Слов и, взмахнув тоягом, отогнал зашипевшую от злости Топь. Дрозд кружил над сварогином и Топью, ослепляя светом умертвие, что вновь бросилось на сына Леса.

Светозар тёмным Словом обратился к мёртвому, чей череп был на его тояге, и из золотого света глазниц вылетела чёрная птица и закружила вокруг Топи.

– Да как ты смеешь к навьям обращаться?! Ты не Наместник Мора, а лишь слуга Его! – визжала Топь, отбиваясь от крылатого духа мертвеца сипящими Словами и скрюченными руками, но неупокоенная душа, вылетевшая из черепа, не отставала от Топи – той, что погубила её и заковала в собственных костях. Чёрная птица кружила вокруг Топи вместе с колючими Словами Светозара, опутывала её, утягивала вниз к костям, которыми была устлана земля.

По велению Топи мавки, взвыв, набросились на Светозара и Мирославу вновь, но сварогин золотой вязью ворожбы окружил себя и скованную его Словом волхву, что испуганно смотрела на ожившую Тьму.

Мавки, отчаянно рыча, пытались прогрызть золотые слова, и устилавшие землю кости хрустели под их лапами. Светозар, смотря на то, как Топь и мавки отчаянно боролись с его ворожбой, чуял, что в этой схватке ему не выстоять – он не во владениях Света, а во власти Тьмы. И если он вновь откроет своё сердце мраку…

Сын Леса, отойдя от Топи дальше, раскрыл руки и закрыл глаза.

– Что ты делаешь? – ахнула Мирослава, когда ощутила, что ворожба Светозара стала таять.

Но сварогин не ответил волхве: он думал о Свете – вспоминал тот мир, откуда пришёл. Светозар пытался услышать Песнь, что наполняет всё бытие, увидеть её серебряный узор, сотканный из множества судеб.

Мавки, почуяв, что силы врага слабеют, стали отчаяннее рвать хранившую Светозара и Мирославу ворожбу, и золотые слова осыпались под чёрными когтями.

Мирослава вновь обратилась к Светозару, но юноша не внял ей – он замер с распростёртыми руками.

Дрозд кружил над ними, озаряя отвратительных мавок и корчащуюся в муках Топь, что почти одолела своего крылатого противника.

Мирослава, крепче обхватив кость с черепом, направила золотой свет глазниц на волков, и те с визгом отпрыгнули, но тут же вернулись обратно. Мирослава попробовала волхвовать, но от страха у неё не получалось произнеси и Слова – волхва могла только светом отгонять мавок, что с каждым разом всё больше смелели.

Светозар перестал слышать леденящий вой волколаков и хруст костей под корчащейся Топью – в его мраке воцарилась тишина. Когда тишина сгустилась настолько, что мир Светозара замер, он услышал тихую Песнь – чуть звучащую, но совсем настоящую. Песнь звенела светом, она текла звонким ручьём, возрастала могучим лесом и бушевала строптивым морем… Светозар стал повторять едва слышимые слова, что пело сущее, – с каждым Словом сварогин ярче видел ясный день белого света: серебряная Песнь сияющим всадником мчалась по миру, озаряя его. И Светозар обратился к Всаднику Словом.

Мавки наконец прорвали померкшую ворожбу, Топь освободилась, прогнав чёрную птицу неупокоенного духа.

– Слово своё ты исполнить должна! – шипела Топь, идя к Мирославе и закрываясь скрюченными руками от Серебряного Дрозда.

Волхва, вцепившись в кость с черепом, с ужасом смотрела на приближающуюся погибель, как вдруг всё бытие озарил ослепительный свет. Мавки разразились таким воем, что заложило уши.

Из снопа белого света, что вырвался из глазниц черепа тояга Светозара, явился белый Всадник с копьем.

– Как ты посмел, человек! – визжала Топь, когда Всадник, обнажив меч, разбрасывал мавок.

Мирослава во все глаза смотрела на невиданную доселе ворожбу: подобного она не читала даже в сказках, и в Свагоборе волхвы не молвили о такой силе.

Всадник, следуя велению Слова Светозара, разметал волков и бросился на Топь, но навь, шипя, обратилась Тьмой. Дрозд, чирикнув, отлетел дальше.

– Рано или поздно, но вы все сгинете! – булькала Топь, уворачиваясь от меча Всадника. – И тогда я приду по ваши души… Я заберу обещанное!

Ослепительным мечом Всадник рассёк последние клубы Тьмы и, направив коня в непроглядную Тьму, растворился в ней.

Светозар открыл глаза: гнетущая Тьма замерла, впереди серебрилась полоса Царствия Индрика.

– Быстрее, – сказал Светозар Мирославе и, схватив растерянную волхву за руку, побежал к свету. Дрозд полетел впереди. – Мы должны вернуться в Свет, пока Топь не собрала ещё больше своих слуг.