За долги отдам тебя

– Это ты должен знать, а не я. Я – домохозяйка, а ты – заместитель директора, – фыркаю я. – Но я не удивлена насчет Алана. Вряд ли это наследство, он ведь акула. Захотел – и поднялся. И он не был таким уж нищим…

– Ну да, – презрительно отмахивается брат. – Помню я. Ездил вахтой на север… тоже мне работа!

«Тоже мне… Алан деньги зарабатывал, пока кое кто бездельничал» – невольно приходит мне в голову.

– Ты извиниться пришел?

– Я… да, наверное, – рассеянно отвечает брат. – Слушай, может все это и к лучшему!

Вот выдал так выдал.

– Что к лучшему? – переспрашиваю я, ополаскивая руки от масла. – Новые навыки? Да, возможно, это мне пригодится после развода. Попрошу Алана оставить отзыв о моих услугах, и буду грести деньги лопатой. Алиса будет гордиться такой матерью!

Саша кашляет, подавившись возмущенным возгласом. Смотрит на меня сердито, будто я излишне преувеличила.

– Арина, без обид, но всего состояния Кости ты не стоишь, – резко произносит брат. – Обычно за такие услуги платят… ну, максимум тысячу евро за ночь, если девочка – высший класс. Ты же проведешь с Аланом три месяца, а это около ста тысяч, что капля в море! Ты нужна Алану! Может, он снова в тебя влюбился? Воспользуйся этим, сестренка.

Вот дурак. Что в детстве таким был, что сейчас… странно, нам обоим по двадцать пять, но почему же я чувствую себя намного старше Саши?!

– Саш, Алан никогда не жалел денег, – терпеливо отвечаю я, чтобы брат не питал особых иллюзий. – Даже когда их у него не было, не жалел. И снова влюбиться он в меня не может, потому что не любил никогда! Он всего лишь хочет показать мне мое место.

Снова влюбился… нет. Я ведь думала, что Алан любит – пусть и жестокой любовью, но оказалось, что я себе льстила.

… Я приходила к его дому снова и снова. Научилась разговаривать с ним сквозь стекло, и темноволосый странный мальчик, который так запал мне в сердце, иногда даже отвечал.

– Давай я кину камень в окно, и ты выберешься? – предлагаю я, цепляясь кровоточащими от заноз пальцами в деревянные доски барака. Балансирую на скользком карнизе, рискуя свалиться, но держусь.

– Нет. Зима ведь, холодно.

Какая разница, что холодно? Одному ведь страшно, а окно можно вставить – я видела, как наш сосед вставлял красивое белое окно. А мальчик – дурак, предпочитающий сидеть в голоде и холоде.

– Ну и сиди один, – выкрикиваю я, и он пожимает плечами.

Отворачивается от окна, а я… я не хочу, чтобы он отворачивался.

– Подожди! Я булочку вот принесла, – достаю из-под пуховика рогалик, посыпанный маком, и ловлю жадный взгляд – заинтересовала! – Скажешь мне свое имя – и булочка твоя!

Мальчик встает на стул, и открывает маленькую форточку.

– Алан, – представляется он, протягивая мне руку…

… – Куда ты собираешься? – вырывает меня голос брата из воспоминаний.

– В ресторан. Алан назначил встречу, – отвечаю я, и начинаю сушить волосы.

Уже почти вечер. Солнце прорывается сквозь голые ветви деревьев, подсвечивая блестящую от влаги землю. Скоро настанет настоящая весна!

Всегда жду ее. Кажется, что весной не может быть плохо – какое уныние, когда деревья покрываются листвой, и птицы щебечут свои песни о неведомом?

Глупости какие… пора перестать быть ребенком!

– Мой муж не приходил? – интересуюсь я у пожилой экономки, и она качает головой.

С осуждением, кажется. Интересно, меня или Костю она осуждает?

– Брось, перебесится и вернется, – едко произносит брат.

А я в который раз за день вяло удивляюсь его реакции – кажется, не найти было более близких друзей, чем Саша и Костя. Но брат то советует мне «вернуть» некие чувства Алана, то перестать тревожиться о муже.

Странно.

– Вы поссорились?

– Пока нет, но скоро поссоримся! Он тебя недостоин, – Саша поджимает губы, становясь удивительно похожим на отца.

Хочется подбежать к зеркалу, и как следует рассмотреть и свое отражение – неужели и я, когда гримасничаю, выгляжу как папа? Надеюсь, что это не так.

– Еще вчера был достоин, а сегодня уже нет? – хмыкаю я. – Брось, братец, этот тон. Костя пока еще мой муж, и отец моей дочери, и я не хочу, чтобы с ним случилась какая-нибудь беда.

Да еще и по моей вине.