За други своя. Добровольцы (СИ)

Тот, кого упредила лада, мне не был виден. Стало быть, он по ту сторону шлюпки. И вот тут пригодится баллончик.

У кормы набрызгал целый стог, вошёл в него и, придерживаясь за выступы обшивки, дал шесть шагов, седьмой добавил. Перед глазами почти прояснилась картина. На площадку выходила крепкая дверь, вся на заклёпках. Перед ней и был застукан хозяин или простой трудяга, кому не понравилось отключение шести роботов одномоментно.

С поднятыми руками, специалист осмотрелся, куда бы присесть.

— Можно, я присяду? Ноги болят.

— И что-нибудь нам устроишь? — БероГора открылась мне новым качеством. — Три шага вперёд, до крепёжной тумбы… Достаточно, вот на неё можешь сесть.

Её познания меня порадовали. Ловко же она взяла ситуацию под контроль. И про тумбы она знает, и куда палить, чтобы робота вывести из строя… Вот вам и явное преимущество, когда обучение идёт по нескольким программам. Настораживает только, почему дев допустили до стрельб на полигонах, а нас берегут. Неужели ради того, чтобы прежде времени не вошли во вкус долбить нечисть, без устали? Мы же, если разойдёмся, то трудно остановить; это понятно даже из простых поединков, на учебном оружии.

Я смело вышел из тумана, направился к гражданину, немного ущемлённому в правах, но то ли ещё будет! Из охапки проводов выбрал подходящий, попросил не сопротивляться, если хочет жить. Ноги накрепко увязал узлом с петлёй на кистях, обездвижил надёжно. Первым делом, выяснил, как разоблачить шлюпку от скорлупы.

— Найди баллон синего цвета.

— Он на мушке, иди! — БероГора обозначила, что её речи — не пустые слова. Рядом с сидящим просвистел холостой «бах». Дзинь — рикошетом впился в стойку стеллажа, доверху набитого запасными частями.

— Ты боевыми, что ли, палишь? — своим вопросом я постарался придать значимости моим шагам: я тут командую, и точка. Иногда находит такое желание покомандовать, когда никто не видит.

Ножка стеллажа не выдержала и пошла гнуться. Оборудование частью рухнуло на площадку, на двух приборах лопнули стёкла. Выступающая трубка пробила шкалу одного из них. Но я же не буду отвлекаться на мелочи: где здесь баллон синего цвета?

Эх, посмотрели бы на меня мать с отцом! Товарища я из плена как ловко выручаю. Струя жидкости съедала пену, как лёд пожирает кипяток.

Выход из шлюпки, он же и вход, образовался довольно скоро, я прикрыл вентиль, постучал кулаком в плиту.

— Есть кто?

Приглушённый голос связиста показался недовольным: «Сейчас открою!»

Он спрыгнул на площадку, оценил положение. Сразу к пленённому:

— Я разве подал повод, чтобы ты так с нами обошёлся? Сколько вас здесь, живых, я имею в виду?

— Один я. Программа избавляет от лишних движений.

— Уже неплохо. Тогда давай сделаем по-умному.

Пленный взбодрился. Кажется, до него дошло, что мы никакие не пираты, и понятие о чести некоторое имеем: разрешили сесть, — у пиратов посидел бы.

— Что нужно? — с некоторой надеждой, он поднял глаза на бывшего пленника.

— Докучает нам один кораблик, размеры его, конечно, великоваты.

— Это не имеет никакого значения. «Охотник» — считай, база с неограниченными возможностями.

— Ещё лучше. Ты его берёшь в оборот, и мы расстаёмся друзьями. После небольшого ознакомления с целями и возможностями твоей базы. По рукам? — Балуха протянул свою.

— Развяжи сначала.

А кто у нас главный специалист по обездвиживанию? Те же действия, только в обратной последовательности. Обычно я укладываюсь в десять секунд. Командир «охотника» только и сказал: «Умеешь!» Помассировал кисти, кивнул Балухе — иди за мной.

Они скрылись за дверью, а у нас с ладой появилось время для личного общения. Ты меня любишь, или что-то в таком духе — вот ни разу. Наши разговоры на магнитофон не запишешь. Сердца говорят на своей частоте, и нет ещё таких приборов, да и вряд ли появятся когда. Пусть в шлюпке нас и разделяют кресла, но я дотянулся и коснулся плеча, пальцами проник в густую косу. Тяжёлая, такой только корабли со дна моря вытаскивать.

Разговор можно затевать на любую тему, обоим интересно будет.

— Я немного завидую вашей программе обучения.

— Нас сложнее подготовить к убийству врагов, поэтому мы начинаем привыкать раньше.

— А ты понимала, что штука попадёт в стеллаж?

— Все данные на мониторе: угол, скорость, рикошет. И последствия.

— Придётся извиняться за повреждения, если Балуха договорится.

— Если договорится.

Находясь рядом, я понимал, что сердце бьётся неспроста, ликование переходит в желание утопить в объятиях и целовать, целовать… Глаза, волосы, руки — всё, что она подарила мне в ту ночь. Но мы на задании, которого никто не давал, свободная минутка выпала, и я теребил косу, представляя, что ладонь — это я сам, коса её — она сама.

А между тем, было бы не лишне осмотреться. Что поймём сами, что Балуха подскажет. Итак, имеем в своём распоряжении базу «охотник». Функции — э-э, берёт в плен корабли, независимо от размеров.

— Может, я погляжу роботов, сильно ли ты их повредила?

— Вообще-то, я стреляла на поражение.

— Они же должны покрыть пеной одного незнакомца. Двенадцать рук — это не шесть.

— Сходи.

— А ты прикроешь?