За други своя. Добровольцы (СИ)

— Я готов. Только после обеда. Вместе с ладой. — Меня что-то подстегнуло, добавил: — Нам ещё понадобится матрас, две простыни и шесть покрывал, защититься от яркого света.

— Дорого ты мне обойдёшься, если посадить. Я снимаю все обвинения, оставайся-ка ты лучше на воле.

— Так куда мне деваться?

— Найди себе занятие сам.

На мой взгляд, это один из самых лучших приказов. Как же он редко звучит.

Смотрю — БероГора уже пристроила робота у тоннеля. Вероятней всего, она пояснила, что ей нужно отлучиться.

— Где у вас туалет? — очень вежливо начал я.

Командир глянул исподлобья:

— Открываешь шлюз и справляешь малую нужду.

— Меня же вытянет голодный космос!

— Возьми клей и намажь подошвы.

— Ну, хватит шуток. Моей ладе нужно по своим делам.

Уймистер уронил руки, какими до сих пор заправлял баллоны. Шесть колб объединял в себе тот самый насос, подводку к которому метко перебила БероГора. Изобретатель устранил обрыв, перемотал липкой лентой, — это на моих глазах! Теперь, вполне исправный, он отключился, как повелел владыка «охотника». Он готовился к новой фазе операции — надавить на противника силой расширяющейся пены. В углу, куда загнан зверь, ещё довольно свободного места, этот недостаток можно поправить.

— Так бы и сказал, что даме нужно припудрить носик.

— Что за фраза, откуда? — я насторожился, потому что от шутника можно ждать очередного фокуса. Приподнятое настроение его меня настораживало.

— Побываешь на старой Земле — там научат новому языку и современным оборотам. — Он грозно глянул на меня, потом повертел головой, нашёл БероГору. Выдохнул: — Во второй коридор, сто шагов, и дверь справа. Запас технической воды, в герметичном ангаре, в котором можно утопить шесть батальонов.

— Что за страхи такие, для чего, не понимаю?

Скривил лицо Уймистер по-директорски, будто собирался всыпать нерадивому:

— Оба можете разбавить, не повредит запасам.

— Ты, Уймистер, вообще-то человек? — Краем глаза я заметил Балуху, тот, держась за живот, быстро отвернулся, склонил голову — будто с воином собирается говорить. — Настроение хорошее у тебя?

— И не спрашивай.

— А хочешь, я его подправлю?

— Ты не сумеешь, студент, куда тебе!

— Командир, ты меня совсем не знаешь! — Одним словом, мы что-то разошлись. И воины вдруг испугались за свои жизни: вдруг один из нас схватится за оружие и пойдёт крошить… Клетка — не окоп.

Я потерял добрых полчаса, пока нашёл нужный коридор. Лада терпеливо молчала, позволив мне проявить таланты. Этот нехороший командир принудил меня познакомиться с половиной технических коридоров, в каждый из которых я врывался и думал, что хождение по мукам завершилось. И всякий раз, выбираясь обратно, сверлил спину командира. Ощутив жжение на спине, он разворачивался и делал удивлённое лицо: не нашёл? А попробуй в следующий… Если быть кратким, то половину корабля я изучил, думаю, возникнет надобность — запросто поведу корабль, только бы мне не мешали.

Лада подгоняла — быстрей, я уже на пределе.

Кажется, до директора жалобы дошли. Он сам открыл проход в коридор и вызвался проводить.

Я отступил на середину площадки, сориентировался:

— Мы сюда уже ходили, эй!

В клетках тоже помалу поднималось настроение, воины разобрались, что к чему.

— И вам смешно? — огрызнулся я. — Поздравляю!

Тронулся я следом за директором и ладой, сам рассматриваю стены. Ну, был же здесь! Это какое-то наваждение!

Пока дотопал до искомых дверей, застал одного командира. Ну, хоть ей полегчает, подумал на досуге, стараясь запомнить выражение знакомого лица. В следующий раз буду знать, на что это лицо способно.

— Тебе делать нечего? — спросил в лоб.

Он так славно расхохотался, что до меня дошло: на этом шутки закончились.

— Ты не поверишь, как долго я ждал этого дня и часа. Ты не поверишь! Так что, извини, коль обидел. Это всё от нервного напряжения, и получилось спонтанно, само собой.

— «Спонтанно» — ты специально накачиваешь чужими словами? Что оно обозначает?

— Лучше забудь. Попадёшь ли когда на старую Землю — вопрос. Там стоит зубастая охрана, воины с обеих сторон. — Уймистер предложил мне леденец, из собственных запасов.

— Сладости перед обедом? — Фыркая для виду, я протянул руку. — Сладости дети любят.

— О, не разглядел: ты ведь у нас ба-альшой мальчик. Не обидчивый хоть?

— Я нормальный. Я женатый человек, и имею всё, что нужно…

— Домик есть?

— Найдётся.

— Тогда леденец оставь для жены. Последний.

Я начинал злиться. Кажется, мы заходим на новый круг. Ну, вот как может быть последний? В кармане — может, но не на корабле. День сумасшедших, не иначе.

Обедали при свечах. Фонарики имели вид свечей. Коротнуло где-то на линиях освещения.

Уймистер роздал фонарики, мимо проходил — оговорился: «В техническую воду попали неизвестные примеси. Влажность изменилась, общий состав, и система отреагировала на вмешательство».