За Дунаем

Один за другим подходили люди, смотрели на убитого и молча возвращались на позицию. Даже ротмистр пожаловал. Кому же хотелось найти на болгарской земле позор?

Когда Бабу остался один, у него промелькнула горестная мысль. «Где-то его отец, думает, наверное: вот придет сын, женю его, и будут у меня внуки... Брат пошел против брата! Не родился я сыном для своей матери, если не узнаю его имя».

Поспешно вернувшись к друзьям, Бабу присел рядом с Бекмурзой и прошептал ему на ухо:

— Пойду к туркам...

— Что?! — удивился тот.

Урядника услышал Фацбай: не зря же они были лучшими разведчиками в сотне.

— Куда ты собрался?—проговорил Фацбай И, схватив Бабу за рукав, притянул к себе.

— Хочу поймать турка... Не может быть, чтобы на той стороне не знали его имени,— урядник кивнул головой в сторону чащи.

Фацбай отпустил Бабу:

— A-а! Так бы ты и сказал сразу... Да, нужно узнать его имя, иначе какие мы осетины? Как можно похоронить человека без этого.

— Ты собрался хоронить? — быстро спросил Бекмурза.

Фацбай опешил и, помедлив, ответил:

— Почему я, а не ты?

— Кто-нибудь да сделает свое дело. На земле он не останется, — строго сказал Вабу.— Придется отправляться на ту сторону, но боюсь, Зембатов не отпустит.

— Возьми меня с собой,— попросил Бекмурза.

Но урядник покачал головой:

— Нет, ты у меня вчера перехватил турка.

— Э-э, зачем ты обижаешь меня? Мы же вместе его взяли,— поспешно возразил Бекмурза.

— Все равно не проси,— решительно отказал Бабу.

У Бекмурзы даже перехватило дыхание от обиды.

Ему, который с тем же Бабу вплавь переправился через Дунай на берег, занятый турками, теперь не доверяют? Кто знает, что бы сделал Бекмурза, будь на месте Бабу кто-нибудь другой. Но с ним они родственники. Когда аульцы отправляли Бекмурзу на войну, Бза на прощанье сказал: «Тебе надо найти Бабу, он ведь тоже на войне. И смотри, если один из вас запятнает нас позором, то ему лучше остаться на чужбине. Да и другой пусть не возвращается домой». Кто-то спросил Бза, зачем же так наказывать товарища? В чем же будет его вина? На это старик ответил: «Каждый должен вовремя удержать брата от дурного поступка»,

— Смотрите! — прошептал Фацбай.— Турок!

Из леса, перед которым вчера проходила вражеская позиция, вышел турок и посмотрел в сторону балки, в которой укрылся дивизион. Потом он оглянулся назад и, сильно пригнувшись, быстро пересек поляну. Сделав шагов двадцать, остановился, повел головой по сторонам и опять двинулся вперед. Прибежал хорунжий Хоранов, зашептал:

— Смотрите, не вспугните его... Зембатов сказал, что он не похож на лазутчика. А там кто его знает?

Бабу подался вперед, но его удержал хорунжий.

— Христо?! — Бабу оттолкнул все еще удерживавшего его Хоранова и выскочил на поляну.

— Бабу!

Христо в два прыжка оказался среди осетин и попал в крепкие объятия Бабу.

— Дорогой мой... Бабу!

— Брат! Христо!

Бабу вытер набежавшую слезу, чем немало удивил Бекмурзу, который, устыдившись за него, отвернулся и неодобрительно присвистнул.

— В Сербии воевали... Побратимы мы с ним! — проговорил взволнованно Бабу.

Христо откинул полу кафтана, и все увидели кинжал в серебряных ножнах. Тогда осетины теснее обступили болгарина, а Бекмурза заглянул ему в лицо.

— Побратим, говоришь? — Бекмурза обнял Христо.— Так это ты о нем все вспоминал.

— Ну, рассказывай,— попросил Бабу.— Где ты был после того, как мы расстались?

— О, сколько мне надо поведать тебе... Я же немного пробыл у Гурко. Какой генерал! Лев! И солдаты похожи на него... Попал я со своими гайдуками в роту пластунов, как раз перед атакой турок. Перед нами с войском стоял сам Сулейман-Паша. Это был не бой, а ад, Бабу. Э, в Сербии мы не воевали! Ты бы посмотрел, Бабу, как унтер-офицер подхватил знамя и ринулся вперед! Пуля попала ему в живот, но он не сразу выпустил знамя. Потом знамя подхватил подполковник Калитин и крикнул: «Ребята, наше знамя с нами, вперед!» И тут же упал с коня: его тоже убили. Герой был! Эх, Бабу, жаль тебя не было с нами в том бою... Ну ладно, пойду к вашему командиру. Я еще приду к тебе, Бабу,— друзья обнялись.— А ты знаешь, что сказал болгарам Гурко? Я на всю жизнь запомнил его слова: «Вы показали себя такими героями, какими вся русская армия может гордиться». Бабу, как ты думаешь, пришел туркам конец?

— О, конечно, Христо!

— Спасибо, Бабу! Ну, я пойду.

Хорунжий указал Христо, куда идти. За ними двинулись Бабу и Бекмурза. Болгарин часто оглядывался на них и кивал головой. С его лица не сходила улыбка. Когда они проходили мимо убитого осетина, Христо остановился и неожиданно снял шапку.

— Проклятые турки,— проговорил болгарин вполголоса.

Бабу схватил Христо за плечи, прерывающимся от волнения голосом спросил:

— Ты знал его?

Опечаленный болгарин кивнул головой и присел рядом с убитым.

— Когда турки узнали о вашем дивизионе, они привезли из-под Кареа двух осетин, думали подослать их к вам...

Бабу с ненавистью посмотрел на убитого.

— Но ваш брат отказался, и тогда турки долго мучили его. Потом, он согласился, — болгарин нагнулся и поправил раскинутые полы черкески убитого.

— Собака! — воскликнул Бекмурза.