За дверью в лето

— Не знаю. Мы так неожиданно покинули школу. Я уже отвык от свободы за два месяца.

— Боишься, что покушения возобновятся?

— Не боюсь. Без них даже как-то скучно. Кстати, а что слышно о Борове?

— Ничего. Думаю, что мы о нем уже никогда не услышим. Синьора не настолько глупа, чтобы оставлять таких свидетелей в живых.

— Жаль. Мне хотелось бы взглянуть в его маленькие заплывшие жиром глазки.

— Ну, ты же не опустишься до мести. — Викинг поморщился.

— Нет, просто посмотреть хотелось бы.

— Если думаешь, что у него при этом внутри что-нибудь дрогнуло бы, то надеешься зря.

— Вот это я и хотел увидеть. Осталось ли там хоть что-нибудь живое?

— Сейчас уже наверняка все мертвое. А тебе надо думать о другом. Куда это собирается твоя старушка? — встревожился наставник.

— В туалет. Не переживай, все под контролем.

— Она же уже ходила недавно.

— Можешь не проверять, я давно выяснил, что у нее проблемы по части урологии.

— Ну да, а почему старик у тебя пытается вспомнить, откуда взялась племянница, если ни братьев, ни сестер у него отродясь не было.

— Извини, отвлекся. Так лучше?

— Хорошо, пусть поспит, про соседей со своими размышлениями тоже не забывай.

— Не забуду. Сейчас всех спать положу, а то уже поздно.

— И сам поспи, нам завтра еще в Комарово добираться.

— А что, мои разве еще не в городе? — удивился Роджер

— Нет, пока еще на даче. Ты мог бы и сам поинтересоваться их делами.

— Да, конечно. Сейчас. Все улягутся, и я поброжу в астрале.

Обещанного лиату выполнить не удалось. Старики очень долго укладывались и плохо засыпали. Когда в купе, наконец, все успокоились, он и сам уже захотел отдохнуть. Единственное, чем хороши были бесконечные пустые хлопоты, так это тем, что они отвлекали от тяжких мыслей и назойливого желания заплакать из жалости к себе. Утро принесло солнечный свет и кряхтение просыпающихся кобортов, шарканье ног в вагонном коридоре и пронзительные голоса проводников, суету сборов и насмешки наставника.

Как они добрались до Комарово, молодой леомур помнил смутно. Анабиозное состояние экзаменуемого привело к тому, что Мики зачел ему последнее испытание лишь условно успешным. Впрочем, после беседы с Алисой, его совсем не интересовали успехи на стезе телепатии и, уж тем более, аттестат высшей школы высших. Для себя он твердо решил отказаться от трона. Роджеру не нравилось манипулировать леомурами и, в особенности, кобортами. Если лиаты еще могли постоять за себя, то слуги ему казались маленькими детьми, обманывать которых было бессовестно.

Викинг не спорил с ним, более того, у ворот дачного участка он официально сложил с себя функции наставника, тут же предложив свои услуги в качестве советника. Отказываться было, по меньшей мере, глупо, хотя новоявленный высший не знал, принято ли обычному соронгу иметь на подобном посту равного рангом товарища по клану. Здраво рассудив, что бывший его наставник вряд ли спровоцирует своего подопечного на что-нибудь недостойное, отрекшийся претендент согласился на предложение Мики.

Проскользнув в знакомую до боли щель, блудный сын почувствовал, как сильно забилось его сердце. Возвращение в родные пенаты пробудило дремавшие чувства, оно будоражило само по себе, даже не считая предвкушения встречи с кобортами. Наступившая осень еще не успела позолотить листву, и сад встретил его почти той же зеленью, что была в начале лета, когда он последний раз видел эти родные, излазанные вдоль и поперек, деревья.

Около дома слышались знакомые голоса, за столом сидели все представители младшего поколения слуг, включая и самого маленького десятилетнего Сережу. Роджер вышел по дорожке из-за кустов неспешным, размеренным шагом. Складывалось ощущение, будто он ушел погулять лишь час назад, и, проголодавшись, решил вернуться проверить миски на кухне. Первым своего серого, пушистого и безнадежно утраченного любимца увидел глава семейства Алексей, который поперхнулся компотом, закашлялся и никак не мог выдавить из себя ни слова.

Почувствовав, что ее муж неспроста потерял дар речи, Сережина мама Наташа начала оглядываться по сторонам. Заметив шествующего по тропинке кота, она всплеснула руками и тихонько ойкнула. Ее сестра Света проследила за направлением взгляда и обнаружила хвостатое привидение. Хотя девушка никогда не была верующей, она мелко перекрестилась, прошептав канонические три слова «не может быть».

Только мальчик, видимо, по причине детского возраста верящий в чудеса, не задумываясь, бросился навстречу своему вернувшемуся питомцу с оглушительным воплем «Силька!» Потом пришло время тисканий, поцелуев в нос, слез умиления и бессмысленной суеты, когда все говорили, и никто не слушал, да и не пытался слышать. Если честно, то этого и не требовалось, поскольку все говорили об одном и том же, восхищенно недоумевая по поводу того, как маленькому котенку удалось найти дорогу домой. Никто не уточнял при этом, что за время своего отсутствия потерявшийся любимчик заматерел так сильно, что его узнали лишь благодаря характерному окрасу и царственной походке.