За дверью

— Ты, Илюша, делаешь очень хорошее дело, — я откинулся на спинку кресла, задумчиво разглядывая пассию товарища, — королевский палач боготворит тебя, а приговорённые возносят молитвы и выстраиваются в очередь. Не поверишь, Симон рассказывал: право попасть к тебе, разыгрывают в карты. Сам же видел: топор старый, голову отрубает с пятого-шестого раза, а ты — совсем другое дело.

Мы общались в небольшом домике, на окраине Района Роз. Симон, в своё время, предложил неплохие апартаменты рядом с королевским дворцом, но Илья наотрез отказался, заявив, что вполне счастлив видеть нас раз в неделю. Или — месяц. А лучше — год. Говнюк неблагодарный, в общем.

Но, должен признать, маленький его домик оказался превосходно приспособлен для проживания парочки влюблённых и троицы слуг. Уютно здесь было, просто-таки невыносимо хотелось навестить хозяйку, в отсутствие хозяина и проверить, насколько она талантлива в постели. Чем-то же она приворожила Илюху!

— Учитывая невиновность большинства этих бедолаг, — Илья махнул рукой, — а ещё и выслушивать их благодарности перед…

Вилена тихо поднялась и подойдя к нему, осторожно погладила по плечу. Успокаивала, стало быть. На меня девушка старательно не глядела. Даже интересно, каких жутких сказок успел ей наплести мой товарищ, о страшном чудовище, посетившем их гнёздышко? Ой не меня ей стоит бояться! Вот Натаха та да, всё больше с катушек слетает. Уже с десяток раз мне приходилось применять ГОЛОС во время её, особо изощрённых, выходок. Последний раз я не удержался и гаркнул так, что девушку полдня колотило в судорогах. Зрелище сыплющей искрами, корчащейся Наты отпугнуло всех, кроме Паши, терпеливо дежурившего рядом. Когда девицу отпустило, она немедленно ввалилась ко мне и предложила потрахаться. Исполосовала всю спину и удрала в окно.

— Короче, — буркнул товарищ, — представь, будто у меня депрессия и я не желаю при…

— Илья, — я поморщился и забросил ногу за ногу, — как бы тебе объяснить подоступнее. Я не прошу, я — извещаю о весёлом приключении, в котором ты участвуешь сегодняшней ночью.

— Возьми кого-нибудь, из своих психопаток, — он почти умолял, — Галю или Наташу. Они же всегда рады устроить очередную бойню.

Ольгу, стало быть, не упомянул. Симон рассказывал, как часто, самая спокойная, из моих девушек, наведывается к молодожёнам-отшельникам. Похоже, у графа имелся шпион в доме и кажется, я догадывался, кто именно. Вон та, неприметная девица, подносящая чай хозяйке.

— Нет Илья, это же — мальчишник! О чём ты говоришь? Какие девушки? — я щёлкнул пальцами, — ты только представь, какая романтика: глубокая ночь, тёмный монастырь, чёрные провалы окон и зловещие фигуры, крадущиеся во мраке…Ну же! Неужели ты перестал быть романтиком?

Я поднялся и приняв эффектную позу, продекламировал, обращаясь к потупившейся девушке:

Ты разве не была тем вечером со мной?
Не трогала рукой мой раскалённый лоб?
И не вела во тьму, под пьяною луной?
Постой…
Я помню ночь, и звёзды, и луну,
И бледный силуэт, и пальцы на руке,
И чувств безумных бурную волну,
И тишину.
Но блекнет силуэт и тает в темноте,
Сквозь пальцы ускользает пряный аромат,
И лишь луна скользит в изодранной фате,
И пустоте…

Вилена уставилась на меня широко открытыми, от изумления, глазами. Именно так! Даже если я не применяю любовную магию, другие методы никто не отменял. Илья не уступает мне в красоте и пахнет так же хорошо, в отличие от остальных кавалеров Лисичанска, но ведь я же ещё и талантливый!

— Это похоже на «Меланхолии» Гриневицкого, — пролепетала девушка, разглядывая меня так, словно видела в первый раз, — но я не помню там ничего, подобного.

— Это — его собственное, — буркнул Илья и вдруг нахмурился, — а ну, выйдем.

— Ты это чего, гад, надумал? — поинтересовался он, когда мы вышли на крохотную веранду, открытую в цветущий сад, — думаешь забыл, как ты отбил у меня Ольгу? Опять принялся за старое? Мало остальных? У тебя, сволочь, и так весь дворец успел в постели побывать!

Отбил? Ольгу? Какого чёрта? Оля у нас девочка свободная — спит с кем пожелает. Если я у неё стою первым в списке, разве это означает, будто я у кого-то её отбил? Бред.

— Ты говори, говори, да не заговаривайся, — буркнул я, испытывая когти на резных периллах, — так как, идёшь на охоту или я возвращаюсь, и мы устаиваем поэтический вечер? Твоя Вилена, похоже, не против.

— Иду! — Илюха сверкнул глазами. — а теперь — убирайся!