За двумя зайцами

Г о л о х в о с т ы й.  Ей-богу,  нельзя:  тут,  понимаете,  деликатная материя... Кахвюру, значит, нужно подстерегчи и спроворить... Одним словом, не вашего ума дело!

П а р у б о к. Что ж оно такое?

Г о л о х в о с т ы й. Интрижка.

П а р у б о к. Как?

С т е п а н. Да брось его, идем!

Д р у г и е. И в самом деле! Чего с ним вожжаться? Ну его к дьяволу! Пошли!

Все  уходят.

Явление четвертое

 Г о л о х в о с т ы й, один.

Г о л о х в о с т ы й. Дураки серые! Идите на здоровье! Что значит простое мужичье! Никакого понятия нету, никакой деликатной хвантазии...   Так и прет! А вот у меня в голове завсегда такой  водеволь,  что  только  мерси, потому  -  образованный человек.  Да  что,  впрочем,  про  них?  Достаточно- довольно! Как бы вот Прони не пропустить! Высматриваю;  нигде  нету:  уж  не прошла ли разве? Так куда ж пройти ей,  когда  мы  каравулили?  Удивительное дело!  Требовается  подождать.  Надо  сегодня  на  нее  решительно  налягти. Сдается, я ей пондравился... Ну, да кому ж я не  пондравлюсь?  А  вот  чтобы Проню не выпустить из рук, так  то  необходимо.  Богатая:  какой  дом,  сад! А лавка, а денег по сундукам! Старого Серко как  тряхну,  так  и  посыплются червонцы! Одна надежда на ее приданое, потому иначе не могу поправить  своих делов: такои зажим, хоть вешайся. Долгов  столько - как  блох  в  курятнике. В цирюльне уже заместо себя посадил гарсона, да что  с  того?  Цирюльня  все одно лопнет. От как  на  Проне  женюсь,  то  есть  на  ее  добре  да  на  ее деньжонках, я тогда бритвы через голову в Днепр позабрасываю и заживу купцом первой гильдии; завью такие моды, аладьябль! Только ж  Проня  и  дурна,  как жаба... Да если запустить руку в ее сундук, так мы на стороне заведем  такое монпасье, что только пальчики оближешь! От бы,  примером,  ту  дивчину,  что я за ней возле Владимира гонялся! А-ах!

Явление пятое

 Г о л о х в о с т ы й,  П р о н я,  Н а с т я  и  Н а т а л к а.

Г о л о х в о с т ы й  (увидев девчат). А вот и они  с  кумпанией!  Ну, Голохвостый,  держись!

П р о н я,  Н а с т я  и  Н а т а л к а   идут  с  томным  видом,  прощаются с каким-то кавалером.

Как бы это подойти похвасонистей, чтоб так сразу шиком и  пронять?  (Пробует поклониться.) Нет, не так... (Одергивает на себе платье.)

П р о н я (приближается; за нею подруги). Голохвастов, кажется?

Г о л о х в о с т ы й  (подлетает). Бонджур!  Мое  сердце  распалилося, как щипцы, пока я дожидал мамзелю!

П р о н я  (манерно).  Мерси,  мусью!   (Подругам.)   Таки   дожидался: я нарочно проманежила.

Г о л о х в о с т ы й.  Рикамендуйте меня, пожалуйста, барышням! Хочь я и не знаю их, но надеюсь, что вы не будете водить кумпанию лишь бы с кем!

П р о н я.  Разумеется. Это мои близкие приятельки и соседки.

Г о л о х в о с т ы й.  Рикамендуюсь вам: Свирид Петрович Голохвастов.

Н а с т я.  Мне кажется, мы где-то встречались.

Г о л о х в о с т ы й. Ничего нету удивительного - меня знает весь Киев чисто.

Н а т а л к а. Неужели?

Г о л о х в о с т ы й.  Решительно. Меня всюду  принимают  как  своего, значит, без хвасона.

П р о н я.  Там, верно, красавиц нашли порядочно?

Г о л о х в о с т ы й.  Что  мне  краса?  Натирально,  первое  дело  ум и обхождение: деликатные хранцюзкие манеры, чтоб вышел шик!

П р о н я. Разумеется, не мужицкие: фи! Мове жар!

Н а т а л к а (Насте). Какой пригоженький!

Н а с т я.  Ничего. Только чудной!

Н а т а л к а. А я вас где-то сегодня видела.

Г о л о х в о с т ы й.  Я  человек  не  очень-весьма  посидящий,  люблю в проходку с образованными людьми ходить. Ноги человеку,  видите,  для  того и дадены, чтоб бить ими землю, потому они и растут не из головы...

Н а т а л к а (Насте). Какой он умный и острый, как бритва!

П р о н я  (подругам). Не говорила я вам, что первый кавалер!

Г о л о х в о с т ы й. Не угодно ли, барышни, покурить папироски?

Н а т а л к а. Что вы, я не курю!

Н а с т я.  И я нет; да и пристало ли барышням!

Г о л о х в о с т ы й.  Первая мода!

П р о н я.  А вы не знаете? Дайте мне. (Закурила и закашлялась.)

Г о л о х в о с т ы й.  Может, крепкие? Я,  как  что  дозволите,  Проня Прокоповна, принесу вам натиральных дамских.

П р о н я. Мерси! Это я глотнула как-то дыму...

Н а т а л к а  и  Н а с т я.  Да   бросьте   папироску,   а   то    еще закашляетесь.

П р о н я. Глупости! Я еще в пенционе курила...

Г о л о х в о с т ы й. Чем же мне  барышень  прекрасных  угощать? Позвольте канахветок! (Вынимает из кармана пиджака.)

Н а с т я (Наталке). Ишь, какой вежливый!

Н а т а л к а. Настоящий хрант.

Берут конфеты.

П р о н я  (манерно берет  одну  конфету).  Мне  так  сладкое  надоело! Кажинный день у нас дома лакомств этих разных, хоть свиней корми!  Я  больше люблю пальцины, нанасы...

Г о л о х в о с т ы й.  Сю минуту видно - у вас, Проня  Прокоповна,  не простой, а образованный скус.

Н а с т я (Наталке). Куда там! Дома пироги с маком да вареники с урдой трескает, а тут - пальцины!

Н а т а л к а.  Это на нас критика.