За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии

Его просто не могло быть у советской экономики, не «заточенной» на результат.

Теперь два слова о колхозах. Вспомним слова незабвенного Никиты Хрущева, которые он произнес на одном из Пленумов ЦК КПСС: «Товарищи, посмотрите на карту. Наша страна занимает одну шестую часть суши земного шара. И нам негде, оказывается, зерновых, картошки и кормовых культур посеять с таким расчетом, чтобы обеспечить потребности народа. На карте мира Голландию пальцем всю закроете, а мы у нее вынуждены закупать мясо и сливочное масло». Партии пришлось даже принимать специальную «Продовольственную программу», а также выдумывать разные фантастические проекты типа кукурузы и целины, чтобы попытаться (правда, безуспешно) накормить население.

Хрущев был тогда гневен. Но точно так же он гневался, когда ругал писателя Федора Абрамова, опубликовавшего в «Неве» документальную повесть, отвечавшую на хрущевский вопрос. И, видно, не сильно понравился Хрущеву ответ, раз он уволил главного редактора «Невы», а писатель Абрамов подвергся травле.

Что же в ней было такого, в этой повести? А был рассказ о том, как партия рулит сельским хозяйством.

В бюрократической стране (а правящий класс в СССР есть бюрократия в самом чистом, рафинированном виде) любая деятельность производится не для людей, а ради отчета. Поэтому утром в колхоз звонят из райкома партии и велят заготавливать силос. Председатель отвечает, что сейчас по сухой погоде важнее сена накосить. В ответ ему читают лекцию о важности сочных кормов в сельском хозяйстве. Потом следует второй звонок. Председатель держится. Третий звонок из райкома уже с угрозами: «Как прикажешь расценивать твое упрямство? Саботаж? Или головотяпское непонимание основной хозяйственной задачи?»

В результате председатель получаёт выволочку по партийной линии: «За политическую недооценку силоса как основы кормовой базы колхозного животноводства председателю колхоза «Новая жизнь» коммунисту т. Мысовскому А. Е. объявить строгий выговор…»

Он скрипит зубами и сдается — перебрасывает людей на силос. А когда силос заготовлен, начинаются дожди и председатель мечется по избам, упрашивая колхозников спасти гибнущее сено. Люди вяло отбрехиваются: они устали от вечной начальственной тупости. Итог: сено погибло, но райком отчитался за перевыполнение сроков по заготовкам силоса.

Один литературный критик, писавший об этой повести, вспоминал: «Не случайно на Кавказе один из армейских офицеров соглашался стать председателем колхоза, как он заявил, только при одном условии: чтоб райком партии три года мне не помогал…» Но добиться этого практически невозможно: тонкие нити красной руководящей плесени везде.

Правда, иногда, в редчайших случаях, вдруг случается невероятное — поток руководящих указаний партийных органов, управляющих ростом пшеницы, затихает, разбиваясь о широкую спину орденоносного председателя. И тогда случается чудо. Это очень опасное чудо! Потому что оно слишком уж наглядно демонстрирует порочность планового социалистического хозяйства.

Вот как это происходит. Обычно в полном соответствии с бюрократически-начетническим принципом ведения хозяйства работа сельских механизаторов оплачивается поэтапно — в зависимости от количества вспаханных гектаров. Качество вспашки — дело тонкое, проще оценить количество. Вспахал много — передовик. Поэтому урожай при социализме убогий, а показатели хорошие. Но иногда, когда нужен рекорд именно урожайности, власти идут на смелый эксперимент — оценивают работу механизаторов не по промежуточным этапам, а по конечному результату. Не по скорости бега футболистов, а по выигранному матчу.

Таким аккордным бригадам выделяется самая новая техника, количество поломок в которой будет минимальным, и их не контролируют по мелочам. И тогда люди вдруг начинают работать всерьез. Вот что пишет об этом «Литературная газета» (1977 год): «Нивы пятой («аккордной») бригады не спутаешь с другими: каждый квадратный метр обработан добросовестно и аккуратно. Никто не позволит себе погнать комбайн по жнивью, лишь бы как-нибудь убрать хлеб, никто не оставит и огреха при вспашке. Урожайность с гектара, затраты труда у Череповой и у соседей не сравнить!»

Сравнить, впрочем, можно — у бригадира Череповой урожай почти в два раза выше, чем на соседних полях. Черепова поэтому Герой социалистического труда. Почему бы Советской власти не применить такую систему во всем сельском хозяйстве? А потому что Черепова отсекает все райкомовские команды. И поскольку она Герой труда, специально, как Стаханов, выращенный в тепличных условиях для примера и газетных передовиц, ей такое нахальство прощается. А что будет, если все колхозы станут самостоятельными? Чем же будет заниматься «руководящая и направляющая»? Класс номенклатуры, который, как зараза, проник во все поры социального организма, чем будет заниматься? Кому он будет нужен, если народ станет управляться без него да еще выдавать вдвое большие урожаи?